В студии Азатутюн ТВ - бывший судья Паргев Оганян.
Радио Азатутюн: - Адвокаты Роберта Кочаряна подали ходатайства судье Анне Данибекян об освобождении обвиняемого и вообще прекращении уголовного преследования на основании решения Конституционного суда (КС). Если бы Вы были в совещательной комнате, как бы вы поступили?
Паргев Оганян: - По моему убеждению, решение Конституционного суда не имеет никакой логики и не вызывает каких-либо последствий ни с точки зрения меры пресечения, ни с точки зрения прекращения уголовного преследования.
Радио Азатутюн: - Прокуратура говорит, что следователем, прокурором и судами, осуществляющими производство, было оценено, что действия Роберта Кочаряна не вытекали из его статуса. Вообще, есть ли инстанция, которая может это оценить? Прокуратура правомочна?
Паргев Оганян: - Конституционный суд говорит, что в статье 35 нет соответствующей нормы, в случае которой должно было быть прекращено уголовное преследование на основании неприкосновенности, естественно, и мера пресечения была бы отменена. С другой стороны, тот же КС говорит, что, в то же самое время, нет органов и соответствующей процедуры, которые бы определили, вытекали ли действия Роберта Кочаряна из его статуса или нет. Возникает вопрос: если бы в статье 35 было основание, что бы изменилось, если вы говорите, что нет процедуры, нет органа, который должен определить. Конечно, это несерьезно и нелогично, потому что и орган есть, и процедура есть. Орган – это орган, осуществляющий производство, то есть, следователь, надзор прокурора и, в конце концов, суд. А процедура – это судебный процесс.
Радио Азатутюн: - То есть, оценочного заключения прокуратуры полностью достаточно, чтобы утверждать, что действия Кочаряна не вытекали из статуса президента?
Паргев Оганян: - Да.
Радио Азатутюн: - В таком случае почему суд говорит, что, тем не менее, закон это не регулирует? И если не регулирует, не означает ли это, что, по меньшей мере, нужно приостановить производство до тех пор, пока в закон будет внесено изменение?
Паргев Оганян: - Смотрите, в чем тонкость. Конституционный суд демонстрирует комплексный подход и проводит параллели со всеми должностными лицами, пользующимися неприкосновенностью, учитывая, что для каждого должностного лица, которое обладает неприкосновенностью, существует определенная процедура. Скажем, в случае депутата согласие дает парламент. Кстати, речь здесь идет о согласии, которое парламент может дать, а может не дать. Жизнь показывает, что всегда дает. В случае судьи согласие дает Высший судебный совет, в случае омбудсмена – опять-таки парламент. В случае президента такого органа нет. Почему нет, на мой взгляд? Хотя можно считать, что это пробел, но это не имеет отношения к статье 35. Это должно было быть в самой Конституции. Но и пробела нет. Скажу почему. Потому что естьсоответствующая статья - статья 140, в которой говорится, что президент неприкосновенен, он не может быть привлечен к уголовной ответственности за действия, вытекающие из его статуса. Затем добавляется третий пункт, в котором говорится, что если его действия не вытекают из его статуса то он может быть привлечен к ответственности после истечения срока полномочий. Все. О какой процедуре здесь может идти речь, о каком соответствующем органе? Это остается исключительно вопросом оценки. Яснее ясного, что должна пройти процедура, то есть судебный процесс, обязательно должно дойти до суда.
Радио Азатутюн: - То есть, следует ожидать, что сейчас суд на основании доказательств должен понять, из чего вытекали действия Кочаряна?
Паргев Оганян: - Однозначно. Третий пункт статьи 140 гласит, что президент за действия, не вытекающие из его статуса, может быть привлечен к ответственности. Пусть расследуют, решат. Сказать, что это курьез, или сказать, что очень печально, что Конституционный суд по сути игнорирует суд, следственный орган, прокуратуру».
Интервью целиком можно посмотреть здесь: