Рассказ Надежды Савченко, как она попала в плен

В отличие от первого дня заседания 22 сентября, на следующий день на суд не явились ни члены прокремлевского движения НОД, активно пикетировавшие против Надежды Савченко любое заседание суда, ни казаки, которые в прошлый раз заняли все места в зале, отчего журналистам пришлось слушать трансляцию заседания в не очень хорошем качестве из соседнего зала.

Адвокат Илья Новиков обращает внимание, что в деле фигурирует допрос Савченко с помощью полиграфа, однако результатов нет. "Мы не до конца понимаем, какое исследование проводилось с нашей подзащитной. Мы хотели бы получить результаты, которые не были нам предоставлены на стадии предварительного следствия. Возможно, они просто не выгодны следствию, потому что отражают реальную ситуацию", – поддержал коллегу адвокат Марк Фейгин и предложил допросить специалиста-полиграфолога. Сама Савченко вновь, как и на первом заседании, предложила давать показания с помощью полиграфа.

"Видимо, вы в прошлый раз отнеслись к моим словам, как к шутке. Я вполне серьезно говорю, что хочу давать показания с использованием полиграфа. Следствие просто боится, что дело развалится, когда полиграф покажет, что я не вру", – заявила Савченко.

На суде летчица держалась крайне уверенно, порой даже дерзко, отчего не вызывала ощущения обвиняемой. Когда прокурор спросил, зачем она направилась на восток Украины, Савченко ответила с вызовом: "Чтобы защитить свою землю от российской агрессии, от нападения ваших солдат". На все вопросы о дислокации и численности украинских военных летчица отвечать отказывалась, ссылаясь на военную тайну.

Перед дачей показаний Савченко адвокаты попросили суд использовать карты местности Луганской области, где происходили события 17 июня 2014 года, когда Савченко оказалась в плену и когда под обстрел попали журналисты ВГТРК Антон Волошин и Игорь Корнелюк. В просьбе не было ничего необычного, но суд в этом отказал. "Мы же для вас стараемся, вам же понятнее будет", – не выдержала Савченко и обратилась к прокурорам, однако те напомнили, что карты среди материалов дела еще не исследовались, а сейчас очередь стороны обвинения представлять свои доказательства. Таким образом, Савченко со своими показаниями выступала в качестве исключения. Возможно, поэтому прокуроры задали ей всего несколько вопросов.

"Мне сложно говорить на русском языке, у меня устали язык и уши за полтора года. Но делить свои фразы для переводчика – еще тяжелее. Я попробую давать показания на русском языке, никто не против?" – по-хозяйски обратилась к суду Савченко и представила свою версию событий 17 июня 2014 года: бой, пленение и последующее препровождение в Россию.

Военную подготовку Савченко получила в армии, где служила сначала в железнодорожных войсках, а потом в рядах ВДВ. Полгода провела в Ираке, где принимала участие в боевых действиях миротворческих сил. Служба ей была нужна, чтобы поступить в Харьковский университет военно-воздушных сил, где она проучилась больше трех лет, получив специальность штурмана Су-24. Служить ей пришлось на вертолете Ми-24.

"На Майдане я присутствовала, когда у меня было свободное время, потому что я в это время работала, – рассказала о недавних событиях в стране Савченко. – Приезжала туда по собственной воле, потому что это было волеизъявление моего народа, с которым я согласна. Тираны, зажравшиеся и с размахом захвата на весь мир, не должны быть у власти, а народ должен жить достойно". На Майдане летчица пыталась защитить от массового избиения как активистов, так и беркутовцев, если те попадали к протестующим. "На Майдане к этому относились вполне нормально. Все мы люди, все мы украинцы", – отметила Савченко.

Вопрос о личной оценке аннексии Крыма был снят судьей, как "не имеющий отношения к делу", но Савченко успела сказать: "Крым был просто захвачен, как это происходило – мне понятно, но я согласна, это не касается дела. После аннексии Крыма было тяжело – сложно не смочь защитить свою землю, военные поймут. Поэтому я приняла решение участвовать в АТО".

Среди мотивов якобы совершенных Савченко преступлений обвинение назвало "ненависть к социальной группе жители Луганской области", на что Савченко сегодня подробно рассказала, кого считает врагом, а кого противником и как к ним относится.

"Я спокойно отношусь к людям на Донбассе. Не было бы вторжения в Крым – не было бы войны. И к людям в "ЛНР" отношусь нормально. Они просто забыли, что они украинцы. Но кто пришел воевать наемником – ему потом воздастся. Ополченцы, которые воспользовались оружием, которое им предоставило другое государство, – это противники. Врагом я называю иностранцев, военных, которые пришли в мою страну с оружием за деньги или за идею", – рассказала Савченко.

Прибыв в зону АТО, Савченко попала в добровольческий батальон "Айдар", где, по ее словам, занималась обучением личного состава, и одновременно пыталась перевестись из военной части в Бродах, где официально числилась офицером. "Для женщины в армии созданы такие условия, что там есть только несколько должностей, отмеченных звездочкой. Вот в батальоне была такая только одна должность – замполит".

Рано утром 17 июня 2014 года, на следующий день после освобождения украинскими войсками города Счастье, Савченко позвонил комбат Сергей Мельничук и рассказал, что разведывательное подразделение батальона подверглось обстрелу и ведет бой. После этого Савченко самостоятельно отправилась в район Веселой Горы, где дислоцировались украинские военные, откуда на танке проехала в район гольф-клуба неподалеку, где шел бой. Там Савченко нашла уже только убитых и раненых, а бой закончился. На обратном пути она увидела на дороге несколько легковых машин сепаратистов, с грузом боеприпасов. Танк уехал обратно, а Савченко отправилась в одиночку выяснять, что происходит впереди, где раздавались взрывы и, по всей видимости, где украинская техника попала в засаду.

На месте боя она обнаружила раненых, а немного впереди еще четверых украинских солдат, двое из которых были нетранспортабельны. Они лежали в кустах у обочины дороги, и Савченко попыталась организовать их эвакуацию. Где-то в это же время Савченко сама была легко ранена в руку, наложила повязку. Медицинскую помощь ей оказали уже в плену, через день. Она вызвала БТР для раненых, а сама пошла вперед, хотя знала, что впереди находится засада. Машина сестры – Веры Савченко, на которой украинские бойцы проскочили мимо раненых, уже угодила в ту же засаду. В машине находились вещи и документы Савченко.

"Почему вы решили идти вперед?" – задал вопрос Илья Новиков. "Потому что я так решила. Добыть как можно больше информации и спланировать операцию", – ответила Савченко.

Немного не доходя до засады, Савченко встретила молодого вооруженного парня, который не стал отнимать у нее автомат, но препроводил к месту засады. "На меня набросились, обмародерили. Старшие засады стали кричать: "Увезите ее, пока не отбили". Мне надели повязку на голову, сунули в машину и увезли", – рассказала Савченко. Ее доставили в военкомат в Луганске, приковали наручниками.

"На второй день ко мне пришел командир одного из подразделений, чеченец, представившийся Адамом Омаровым, который сказал, что ищет одного наводчика и знаю ли я его. Я сказала, что не знаю, но он может считать наводчиком меня. Я сделала это потому, что, если враг ищет человека, значит, он его еще не нашел и нужно сбить его со следа. Еще Омаров говорил, что его подразделение сбило вертолет Ми-26 над Луганским аэропортом, но якобы "чеченцы за славой не гонятся" и ответственность взяло на себя другое подразделение. "На самом деле я и близко не принимала участия в корректировке этого огня и ведении его. Я не видела ни расположения артиллерии, ни вышек. Потом уже Омаров мне сказал, что журналисты попали под ошибочный обстрел своих".

По словам Савченко, Адам Омаров, а на самом деле Максим Баунов, фигурирует в деле как засекреченный свидетель "Сурков".

В плену с ней общался и атаман Игорь Плотницкий, будущий глава "ЛНР", и корреспонденты LifeNews, от которых Савченко впервые узнала о гибели российских журналистов. "Журналисты спросили, знаю ли я о гибели российских журналистов, я ответила, что нет, но сожалею, – рассказала Савченко. – Задали глупый вопрос, как вы (обращаясь к прокурорам – РС), убивала ли я людей. Хорошо хоть не спросили сколько. Да, я убивала людей, которые пытались убить меня и угрожали моей земле. Во всех войнах, в которых я принимала участие".

После этого Савченко перевезли на территорию России, где передали вооруженным людям в масках, которые назвались сотрудниками пограничной службы. Ее перевезли в Воронеж, где допросили без адвокатов и переводчиков в Следственном управлении. Следователь заявил, что она проходит свидетелем по некоему делу против Арсена Авакова и Игоря Коломойского, но задавал вопросы об ее участии в Евромайдане и отношении к "Правому сектору". В ответ на заявления, что ее выкрали с территории Украины, только смеялся. После допроса ее под охраной из двух человек поселили в местной гостинице "Евро", где сотрудницы не обратили никакого внимания на то, что в пять утра вооруженные люди в масках привезли закованную в наручники женщину. Здесь же в гостинице ее проверили на полиграфе и записали на камеру: "Мне говорили, как террористы: "Скажи на камеру, кто ты, где ты, а то ваше консульство нам не поверит".

Из всего, что можно с большой натяжкой назвать корректировкой артиллерийского огня, в рассказе Савченко – ее звонок сестре, когда она просила не обстреливать дорогу, на обочине которой она встретила раненых бойцов. Однако к обстрелу, во время которого пострадали российские журналисты, это не имеет никакого отношения.

После рассказа Савченко суд успел опросить двух потерпевших – жительниц Луганской области пожилую Галину Дмитриеву и ее родственницу Эллу Бурыку. Обе вместе с семьей пытались покинуть поселок Металлист, где проживали, и на дороге в Луганск попали под обстрел, который, по версии обвинения, корректировала Савченко. Здесь же они встретили мужчину в штатском, который представился им оператором российского телеканала, но не имел никаких обозначений принадлежности к СМИ. Впрочем, адвокаты подвергли сомнению рассказы потерпевших, указывая на то, что в протоколах их допросов на следствии текст совпадает буквально до запятой, и предположили, что следователь не особенно утруждал себя реальным опросом.

"Можете вы как-то объяснить, что ваши показания текстуально совпадают с показаниями Дмитриевой?" – обратился к Бурыке адвокат Новиков. "Не знаю, без понятия. Мы все-таки вместе жили и вместе бежали", – неуверенно ответила женщина и высказалась резко против того, чтобы зачитывали ее предыдущие показания. Гораздо серьезнее было предложение адвокатов вовсе исключить жительниц Луганской области из числа потерпевших, а с Савченко снять обвинения по этому эпизоду на основании того, что и Дмитриева и Бурыка – гражданки Украины, так же как сама Савченко, а предполагаемое преступление было совершено на территории другой страны. Председательствующий судья Леонид Степаненко в ответ на это заявил, что ходатайство преждевременное и будет рассмотрено после окончания допроса потерпевших. В конце дня, когда обе женщины дали свои показания, об этом никто не вспомнил. Впрочем, Надежда Савченко уточнила, сможет ли она опросить потерпевших позже, когда можно будет на карте указать все противоречия их показаний. Судья сказал, что сможет. Кажется, это был единственный его положительный ответ на все просьбы подсудимой и стороны защиты за весь день.

Радио Свобода