Уход Башара Асада с поста президента Сирии не является для Франции "необходимым условием" для переговоров по урегулированию конфликта. Об этом президент Франции Эммануэль Макрон заявил в ходе совместной пресс-конференции со своим американским коллегой Дональдом Трампом в Елисейском дворце. Трамп выразил удовлетворение тем, что перемирие на юго-западе Сирии, договоренность о котором была достигнута на его встрече с Владимиром Путиным в Гамбурге, "в целом соблюдается".
Макрон, которого цитирует Международное французское радио (RFI), подтвердил, что позиция Франции по Сирии "изменилась". "Уже около семи лет прошло с тех пор, как мы закрыли наше посольство в Дамаске, как у нас больше нет контактов с Башаром Асадом и как мы поставили это условие (уход Асада с поста президента. – Радио Свобода ), которое оказалось неэффективным", – признал президент Франции. Он вновь повторил, что "красной чертой" для Франции, а также для США остается применение в Сирии химического оружия.
Дональд Трамп, в свою очередь, сообщил, что США ведут работу над заключением "второго перемирия" в Сирии и надеются на заключение еще нескольких, что, как считает Трамп, может привести к полному прекращению боевых действий в стране. Договоренность о первом перемирии была достигнута в ходе встречи между Трампом и президентом России Владимиром Путиным на полях саммита "Большой двадцатки" в Гамбурге. Оно вступило в силу 9 июля и, как с удовлетворением отметил Трамп, "в целом соблюдается". В меморандуме о создании зоны деэскалации на Юго-Западе Сирии участвовали представители Иордании, сообщил министр иностранных дел России Сергей Лавров.
Нужен был какой-то практический результат. Но проблема все равно существует
Как короткая двусторонняя американо-российская встреча, пусть и на высшем уровне, позволила добиться прекращения огня в Сирии и поддержат ли другие страны Европы решение Франции отказаться от смещения Башара Асада с поста президента Сирии как условия переговоров по урегулированию сирийского конфликта? Мнение по этому поводу высказывает старший преподаватель департамента политической науки Высшей школы экономики, эксперт по ситуации в арабском мире и на Ближнем Востоке Леонид Исаев:
– Формально в Сирии перемирие объявлено уже достаточно давно. Если вы вспомните тройственную инициативу России, Ирана и Турции, которая была сформулирована в конце декабря 2016 года, а впоследствии первый раунд переговоров по сирийскому урегулированию в Астане в январе 2017 года, то их целью как раз и было, чтобы в Сирии установился режим прекращения огня. А в мае в Астане было принято решение о создании зон деэскалации – опять же для того, чтобы в Сирии закрепился режим тишины. Но заработать толком он так и не смог. И насколько я понимаю, встреча Путина и Трампа в Гамбурге как раз-таки и должна была привести к тому, что США и Россия должны были найти какой-то механизм имплементации режима тишины, прежде всего, в этой южной зоне деэскалации. Они попробовали по этому поводу договориться. Опять же это не значит, что режим прекращения огня будет работать. Он уже нарушался после 9 июля. Пока сложно говорить о том, насколько эти инициативы применимы на практике, насколько реалистично их реализовать.
– Тогда получается, что речь идет о своеобразной российско-американской пиар-акции на высшем уровне, то есть Путину и Трампу хотелось показать, что их первая встреча имеет конкретный результат, и они объявили об этой договоренности?
– Необходимо было, конечно, какую-то договоренность из этой встречи вынести. Нужен был какой-то практический результат, конкретный результат. Но тем не менее, проблема все равно существует. Она была и до встречи, она остается и после встречи Путина и Трампа в Гамбурге. На юге Сирии, что до Гамбурга, что после, режим прекращения огня до сих пор реализовать не получается. Я так думаю, что это вопрос дальнейших консультаций, причем не только астанинских, но и консультаций, которые будут происходить в Аммане. Потому что Путин и Трамп договорились о том, что в Аммане будет создан мониторинговый центр за соблюдением режима тишины в южной зоне деэскалации. И вот именно в Астане, Алма-Ате, Аммане и отчасти в Женеве, я думаю, что эти вопросы будут стороны пытаться каким-то образом урегулировать.
– В Париже Дональд Трамп после переговоров с Эммануэлем Макроном он сказал, что "США работают над вторым прекращением огня". Вообще, он выразил надежду, что удастся заключить еще несколько перемирий. Он имел в виду те зоны деэскалации, о которых вы упомянули?
– Безусловно. Но там не совсем понятно, как эти договоренности, которые были достигнуты в ходе встречи Путина и Трампа, будут соотноситься с договоренностями, которые Россия, Иран и Турция достигли на саммите в Астане в мае этого года. Будет ли новая модель зон деэскалации, о которой говорили Путин и Трамп, подразумевать такое понятие, как "зона безопасности", то есть некий буфер между правительственными войсками и оппозиционными. Будет ли эта модель применяться и к другим зонам деэсакалации, а не только к зоне на Юго-Востоке Сирии. Соотношение договоренностей в Гамбурге и договоренностей в Астане, с моей точки зрения, является пока неким белым пятном, по которому пока какого-то четкого понимания не существует. С этой точки зрения, наверное, нужно время, чтобы дождаться того, как будет в дальнейшем развиваться ситуация в Сирии.
Ведь это же не означает, что Франция признает Асада в качестве легитимного президента
– Но речь, судя по всему, в любом случае идет о замораживании конфликта, а не о его решении...
– О решении конфликта сейчас вообще никто не говорит. Нужно как минимум добиться того, чтобы снизить накал боевых действий в Сирии, и добиться того, чтобы как минимум режим и умеренная оппозиция перестали воевать друг с другом. Чтобы и сирийский режим, и умеренная оппозиция, пусть порознь, но тем не менее начали наконец воевать с террористическими группировками, воевать с "Исламским государством". Вот основная задача, которую сейчас перед собой ставят и американцы, и турки, и Россия. О политических договоренностях, о политическом диалоге речи даже не ведется. Именно поэтому мы с вами так и не можем дождаться встречи в Женеве, где должен вестись политический диалог. А Астана, и Амман – это переговоры о военной стороне конфликта, консультации и договоренности между военными по имплементации режима прекращения боевых действий в Сирии.
– Эммануэль Макрон после встречи с Дональдом Трампом открыто сказал, что французская позиция изменилась и уход Башара Асада с поста президента Сирии теперь не является необходимым условием для переговоров по урегулированию конфликта. Как вы считаете, Францию поддержат другие страны Евросоюза? Можно ли считать, что проблема отстранения от власти Башара Асада для стран Европы ушла, по крайней мере, в сторону?
– Она действительно не актуальна. Какой смысл сейчас говорить о будущем Асада, если фактически мы имеем дело с фрагментацией Сирии. Для всех очевидно, что какая-то часть Сирии будет подконтрольна Асаду. Безусловно, не вся. Но, скажем, западная часть Сирии, как мне кажется, уже точно сохранится при действующем режиме, по крайней мере в ближайшее время, до тех пор пока не начнется политический диалог. Поэтому я не думаю, что есть какой-то смысл акцентировать сейчас на этом свое внимание. В марте 2017 года американцы тоже заявили, что борьба с терроризмом имеет куда более важное значение сейчас для США, нежели свержение Асада. Франция последовала примеру США. Мне кажется, что это абсолютно логичная позиция. Я думаю, что Макрон наверняка найдет поддержку и у других стран Евросоюза. Кроме того, ведь этого же не означает, что Франция признает Асада в качестве легитимного президента. Она его не признает. Она просто расставляет соответствующим образом приоритеты, – полагает Леонид Исаев