Настоящим я открываю новый цикл материалов, посвященных новому геополитическому раскладу на Ближнем Востоке, а именно: выходу Исламской Республики Иран из международной изоляции и ее возвращению в большую политику. Сразу оговорюсь, что путь Тегерана будет очень трудным, полным препятствий и интриг, но коль скоро США протянули Ирану руку, а Россия это всячески одобряет, результат должен быть обнадеживающим.
Повод для оптимизма дает январская встреча международных посредников (США, Россия, Великобритания, Франция, Германия и Китай) и Ирана, которые согласовали детали промежуточного соглашения о приостановке ядерной программы. Документ вступил в силу 20 января и предусматривает следующее:
1. Иран обязуется прекратить работы по обогащению урана выше 20% и нейтрализует половину своих запасов обогащенного на 20% урана
2. Тегеран обязуется прекратить производство новых центрифуг
3. Страна обязуется не устанавливать дополнительные компоненты на реакторе на тяжелой воде в Араке и не поставлять туда топливо
4. После выполнения предыдущих пунктов «шестерка» посредников должна отменить санкции в сфере автомобильной промышленности и экспорта нефтехимической продукции.
Согласован и график снятия санкций против Ирана, у которого заблокировано около 4,2 млрд. долларов США. Деньги начнут возвращаться долями по 450-400 млн. долларов: 1 февраля, 1 и 7 марта, 10 и 15 апреля, 14 мая, 17 июня и 20 июля.
Между тем, уже 20 января главы 28 стран-членов ЕС были проинформированы о том, что Иран остановил программу обогащения урана до 20%, причем в присутствии экспертов МАГАТЭ, которые засвидетельствовали начало выполнения Тегераном взятых обязательств. Соответственно, персы вправе ожидать от западного сообщества начала размораживания счетов Исламской Республики.
В общем, лед тронулся. Всего за полгода, с момента прихода Хасана Рухани к власти, Иран прошел путь от изгоя, над которым то и дело зависал Дамоклов меч военных ударов, до едва ли не самого перспективного государства в регионе, особенно на фоне глубокой фрагментации и дезинтеграции арабского мира. Не прошло и 4 месяцев после сенсационного телефонного разговора президентов США и Ирана (впервые за 34 года!), как иранская делегация поставила подписи под документом, который, похоже, подводит черту под 10-летней ядерной эпопеей.
Вкратце напомню предысторию: Тегеран начал развивать атомную программу еще в 60х годах при шахе Пехлеви благодаря помощи США, а затем – Германии и Франции. После исламской революции 1979 года программа была свернута, но затем Тегеран вернулся к ней, опираясь на помощь России и Китая и подчеркивая мирный характер программы. Всё изменилось в 2003 году, когда администрация Джорджа Буша-младшего обвинила Иран в разработке ядерного оружия. Параллельно, как мы помним, США обвинили в этом Ирак, не забыв туда вторгнуться. При этом в Вашингтоне не принимали во внимание тот факт, что Иран присоединился к Договору о нераспространении ядерного оружия еще в 1968 году, ратифицировав в 1970-м.
После выдвижения подобных обвинений персы стали действовать достаточно жестко и непоследовательно, отрицая намерения о разработке оружия массового поражения, но не желая сотрудничать с МАГАТЭ. Ситуация значительно осложнилась после 2005 года, с приходом консервативного президента Махмуда Ахмадинежада. Иран постоянно повторял, что ядерная программа является суверенным внутренним делом страны, и не принимал внешнего диктата. В результате за последующие годы Совет Безопасности ООН принял 6 резолюций, четыре из которых носили карательный характер. Были заморожены миллиарды долларов в западных банках, запрещен экспорт нефти на Запад, импорт в Иран вооружений и комплектующих для авиационной и ракетной промышленной промышленности и т.д.
Итог санкционной политики оказался весьма печальным для Ирана: полуразрушенная экономика, инфраструктура и социальная система, дефицит нефтепродуктов и электроэнергии (в богатой нефтью стране!), депрессивная перерабатывающая индустрия при наличии грамотных кадров. Практически единственным крупным «окном» для Ирана оказался Китай, покупающий нефть вне зависимости от санкций – правда, по заниженным ценам и нерегулярно, а также Россия, со скрипом реализовавшая проект строительства АЭС в Бушере. Высшее иранское руководство во главе с рахбаром Хаменеи приняло единственно верное решение – пойти на огромный риск, но все же сменить вектор развития страны, дав шанс реформаторам. Победа аналитика и полиглота Рухани делом техники, после того как его соперники были под разными предлогами отстранены от выборов.
Между тем, за годы санкций иранскую квоту на нефтяном рынке перехватила Саудовская Аравия – и тут самое время вернуться в день сегодняшний, чтобы лучше понять, кто, как и почему может помешать Ирану вернуть себе место под солнцем.
На вопрос «Кто?» ответ очевиден: Израиль и Саудовская Аравия. Но если еврейское государство в последние недели, кажется, снизило накал саботирования переговорного процесса, то Саудовская Аравия и не думает отказываться от политики в духе «Баба Яга против». Эр-Рияд лихорадочно сколачивает антииранскую коалицию, и, похоже, особых успехов не достигает. Союзники саудитов из числа арабских монархий Персидского залива, а именно: Катар, Бахрейн, Кувейт и Эмираты – с одной стороны, осознают опасность Тегерана для их интересов, но с другой стороны, соизмеряют свой вес со значимостью Ирана. Проще говоря, те же Эмираты или новый властитель Катара догадываются, что им лучше молча принять усиление Ирана, потому что возможные ответные меры со стороны персов перекроют любое преимущество, которое обеспечит им саудовский военный «зонтик». Да и зачем маленьким странам Залива рисковать своим положением только потому, что саудовская ваххабитская монархия ревностно относится к укреплению вечных соперников-шиитов? И даже колоссальные военные расходы вряд ли смогут гарантировать монархиям неприкосновенность в случае конфронтации с Ираном.
На вопрос «Как?» сложно ответить однозначно. Как мы выяснили выше, одной военной угрозой персов не напугать – пуганые они. Другое дело, что ваххабитское и салафитское племя на Ближнем Востоке не на шутку разошлось за последние годы. Начавшаяся в январе 2011 года «Арабская весна» открыла шлюз, через который хлынули десятки тысяч террористов. Огромное пространство от Ливии до Афганистана стало одной большой кровоточащей раной, где разного рода «гастролеры» устраивают теракты, режут головы пленникам, атакуют целые города и села. Весьма вероятно, что саудовские власти используют террористический «интернационал» для подрыва иранского сближения. Собственно говоря, процесс уже идет. Тегеран влиятелен, но ему придется противостоять вылазкам противников в Сирии, Ливане, Ираке, да и в самом Иране.
На вопрос «Почему?» ответ будет простым и циничным. Во-первых, это традиционное противостояние шиитов с ваххабитами – даже не суннитами, ибо сегодня в этом сегменте исламского мира верховодят именно радикалы ваххабитского и салафитского толка, а суннитские режимы находятся в состоянии внутренней бифуркации (Египет, Ливия, Тунис) или, в лучшем случае, подвергаются сильнейшему влиянию и/или давлению саудитов (Иордания, Йемен). Во-вторых, возобновление полноценного экспорта иранской нефти будет означать не только уменьшение рынка саудовского «черного золота», но и утерю Эр-Риядом практически монопольного права диктовать цену на углеводороды. В-третьих, и это едва ли не самое главное, усиление Ирана на фоне дряхлеющего саудовского короля (и при наличии подспудных династических противоречий) означает возвышение нового центра регионального притяжения – с пропорциональным падением влияния Саудовского королевства.
Однако в Иране не носят розовых очков. Персидское государство существует на карте мира несколько тысяч лет и перевидало многих гостей и соседей – дружественных и не очень. Чего не отнимешь у персов, так это выдержки, дальновидности и трезвого ума. Вот и сейчас, даже после достижения январского соглашения, в Тегеране не ждут легкого пути. Как пишет «Фонд стратегической культуры», делегацию иранского министерства иностранных дел напутствовал аятолла Джавади Амоли. «Пусть американцы не думают, что, если мы протягиваем им руки для рукопожатия, значит, доверяем им. Наши менталитет и логика требуют того, чтобы после обсуждений и рукопожатий мы бы пересчитывали пальцы», - сказал имам. Ни убавить ни прибавить. Персидская империя, похоже, возвращается на большую сцену – уверенно, но осторожно. Декорации и актеры нынче другие, но персы те же.
Radio Europa Liberă
Повод для оптимизма дает январская встреча международных посредников (США, Россия, Великобритания, Франция, Германия и Китай) и Ирана, которые согласовали детали промежуточного соглашения о приостановке ядерной программы. Документ вступил в силу 20 января и предусматривает следующее:
1. Иран обязуется прекратить работы по обогащению урана выше 20% и нейтрализует половину своих запасов обогащенного на 20% урана
2. Тегеран обязуется прекратить производство новых центрифуг
3. Страна обязуется не устанавливать дополнительные компоненты на реакторе на тяжелой воде в Араке и не поставлять туда топливо
4. После выполнения предыдущих пунктов «шестерка» посредников должна отменить санкции в сфере автомобильной промышленности и экспорта нефтехимической продукции.
Согласован и график снятия санкций против Ирана, у которого заблокировано около 4,2 млрд. долларов США. Деньги начнут возвращаться долями по 450-400 млн. долларов: 1 февраля, 1 и 7 марта, 10 и 15 апреля, 14 мая, 17 июня и 20 июля.
Между тем, уже 20 января главы 28 стран-членов ЕС были проинформированы о том, что Иран остановил программу обогащения урана до 20%, причем в присутствии экспертов МАГАТЭ, которые засвидетельствовали начало выполнения Тегераном взятых обязательств. Соответственно, персы вправе ожидать от западного сообщества начала размораживания счетов Исламской Республики.
В общем, лед тронулся. Всего за полгода, с момента прихода Хасана Рухани к власти, Иран прошел путь от изгоя, над которым то и дело зависал Дамоклов меч военных ударов, до едва ли не самого перспективного государства в регионе, особенно на фоне глубокой фрагментации и дезинтеграции арабского мира. Не прошло и 4 месяцев после сенсационного телефонного разговора президентов США и Ирана (впервые за 34 года!), как иранская делегация поставила подписи под документом, который, похоже, подводит черту под 10-летней ядерной эпопеей.
Вкратце напомню предысторию: Тегеран начал развивать атомную программу еще в 60х годах при шахе Пехлеви благодаря помощи США, а затем – Германии и Франции. После исламской революции 1979 года программа была свернута, но затем Тегеран вернулся к ней, опираясь на помощь России и Китая и подчеркивая мирный характер программы. Всё изменилось в 2003 году, когда администрация Джорджа Буша-младшего обвинила Иран в разработке ядерного оружия. Параллельно, как мы помним, США обвинили в этом Ирак, не забыв туда вторгнуться. При этом в Вашингтоне не принимали во внимание тот факт, что Иран присоединился к Договору о нераспространении ядерного оружия еще в 1968 году, ратифицировав в 1970-м.
После выдвижения подобных обвинений персы стали действовать достаточно жестко и непоследовательно, отрицая намерения о разработке оружия массового поражения, но не желая сотрудничать с МАГАТЭ. Ситуация значительно осложнилась после 2005 года, с приходом консервативного президента Махмуда Ахмадинежада. Иран постоянно повторял, что ядерная программа является суверенным внутренним делом страны, и не принимал внешнего диктата. В результате за последующие годы Совет Безопасности ООН принял 6 резолюций, четыре из которых носили карательный характер. Были заморожены миллиарды долларов в западных банках, запрещен экспорт нефти на Запад, импорт в Иран вооружений и комплектующих для авиационной и ракетной промышленной промышленности и т.д.
Итог санкционной политики оказался весьма печальным для Ирана: полуразрушенная экономика, инфраструктура и социальная система, дефицит нефтепродуктов и электроэнергии (в богатой нефтью стране!), депрессивная перерабатывающая индустрия при наличии грамотных кадров. Практически единственным крупным «окном» для Ирана оказался Китай, покупающий нефть вне зависимости от санкций – правда, по заниженным ценам и нерегулярно, а также Россия, со скрипом реализовавшая проект строительства АЭС в Бушере. Высшее иранское руководство во главе с рахбаром Хаменеи приняло единственно верное решение – пойти на огромный риск, но все же сменить вектор развития страны, дав шанс реформаторам. Победа аналитика и полиглота Рухани делом техники, после того как его соперники были под разными предлогами отстранены от выборов.
Между тем, за годы санкций иранскую квоту на нефтяном рынке перехватила Саудовская Аравия – и тут самое время вернуться в день сегодняшний, чтобы лучше понять, кто, как и почему может помешать Ирану вернуть себе место под солнцем.
На вопрос «Кто?» ответ очевиден: Израиль и Саудовская Аравия. Но если еврейское государство в последние недели, кажется, снизило накал саботирования переговорного процесса, то Саудовская Аравия и не думает отказываться от политики в духе «Баба Яга против». Эр-Рияд лихорадочно сколачивает антииранскую коалицию, и, похоже, особых успехов не достигает. Союзники саудитов из числа арабских монархий Персидского залива, а именно: Катар, Бахрейн, Кувейт и Эмираты – с одной стороны, осознают опасность Тегерана для их интересов, но с другой стороны, соизмеряют свой вес со значимостью Ирана. Проще говоря, те же Эмираты или новый властитель Катара догадываются, что им лучше молча принять усиление Ирана, потому что возможные ответные меры со стороны персов перекроют любое преимущество, которое обеспечит им саудовский военный «зонтик». Да и зачем маленьким странам Залива рисковать своим положением только потому, что саудовская ваххабитская монархия ревностно относится к укреплению вечных соперников-шиитов? И даже колоссальные военные расходы вряд ли смогут гарантировать монархиям неприкосновенность в случае конфронтации с Ираном.
На вопрос «Как?» сложно ответить однозначно. Как мы выяснили выше, одной военной угрозой персов не напугать – пуганые они. Другое дело, что ваххабитское и салафитское племя на Ближнем Востоке не на шутку разошлось за последние годы. Начавшаяся в январе 2011 года «Арабская весна» открыла шлюз, через который хлынули десятки тысяч террористов. Огромное пространство от Ливии до Афганистана стало одной большой кровоточащей раной, где разного рода «гастролеры» устраивают теракты, режут головы пленникам, атакуют целые города и села. Весьма вероятно, что саудовские власти используют террористический «интернационал» для подрыва иранского сближения. Собственно говоря, процесс уже идет. Тегеран влиятелен, но ему придется противостоять вылазкам противников в Сирии, Ливане, Ираке, да и в самом Иране.
На вопрос «Почему?» ответ будет простым и циничным. Во-первых, это традиционное противостояние шиитов с ваххабитами – даже не суннитами, ибо сегодня в этом сегменте исламского мира верховодят именно радикалы ваххабитского и салафитского толка, а суннитские режимы находятся в состоянии внутренней бифуркации (Египет, Ливия, Тунис) или, в лучшем случае, подвергаются сильнейшему влиянию и/или давлению саудитов (Иордания, Йемен). Во-вторых, возобновление полноценного экспорта иранской нефти будет означать не только уменьшение рынка саудовского «черного золота», но и утерю Эр-Риядом практически монопольного права диктовать цену на углеводороды. В-третьих, и это едва ли не самое главное, усиление Ирана на фоне дряхлеющего саудовского короля (и при наличии подспудных династических противоречий) означает возвышение нового центра регионального притяжения – с пропорциональным падением влияния Саудовского королевства.
Однако в Иране не носят розовых очков. Персидское государство существует на карте мира несколько тысяч лет и перевидало многих гостей и соседей – дружественных и не очень. Чего не отнимешь у персов, так это выдержки, дальновидности и трезвого ума. Вот и сейчас, даже после достижения январского соглашения, в Тегеране не ждут легкого пути. Как пишет «Фонд стратегической культуры», делегацию иранского министерства иностранных дел напутствовал аятолла Джавади Амоли. «Пусть американцы не думают, что, если мы протягиваем им руки для рукопожатия, значит, доверяем им. Наши менталитет и логика требуют того, чтобы после обсуждений и рукопожатий мы бы пересчитывали пальцы», - сказал имам. Ни убавить ни прибавить. Персидская империя, похоже, возвращается на большую сцену – уверенно, но осторожно. Декорации и актеры нынче другие, но персы те же.
Radio Europa Liberă