В Петербурге завершила работу ежегодная фантастическая ассамблея. Это мероприятие объединяет авторов, экспертов и поклонников научно-фантастической литературы во всех ее жанрах. Говорит один из организаторов ассамблеи, литературный критик Василий Владимирский.
– Петербургская фантастическая ассамблея – это фестиваль, объединяющий традиции российских научно-фантастических конвентов и достижения ноу-хау, которые мы привносим как организаторы. Для этого мы внимательно следим за западными и российскими фестивалями в разных областях – кинофестивалями, фестивалями "ролевиков" (есть такая довольно крупная структура), и все это пытаемся объединить. Мы с большим уважением относимся к писателям, которые делали нашу фантастику и в 1980-е годы, и в начале нулевых. В этом году, например, мы провели круглый стол по фэн-линам – это любительские издания, публиковавшие фантастику в 1980-90-е годы, самиздатские журналы фантастики, из которых выросли многие современные фантасты. Среди наших почетных гостей – авторитетные представители вот этого старого советского фэн-дома: Александр Сидорович, Андрей Ермолаев, Владимир Ларионов, которые двигали фантастику десять-пятнадцать лет назад и продолжают это
делать и сегодня.
А новое у нас в этом году – это обращение к жанрам, которые пока не очень известны в России, например, графический роман, кибер-панк. Это попытка
привлечь представителей разных субкультур, пока, может быть, и не имеющих прямого отношения к
литературе. У нас рассматривалась игровая индустрия, фантастика на
телевидении. Один из наших почетных гостей Дмитрий Вересов известен и
как сценарист. Я вел дискуссию о кибер-панке, был круглый стол "Автор, продай себя сам", и он дал парадоксальный результат: оказывается, известный писатель-фантаст может продавать электронные копии своих книг гораздо эффективнее, чем специально "заточенные" под это структуры. Могу сказать еще о жанре мэш-апа, к нему относятся такие произведения, как "Гордость предубеждения и зомби", "Андроид Каренина", – получилась крайне интересная дискуссия о корнях этого жанра. Некоторые наши гости выступали по поводу ноу-хау, которыми они владеют. Вера Камша, например, рассказала о технике создания запоминающегося персонажа. Александр Мазин рассказал, как писать романы о "попаданцах" – современных персонажах, попадающих в прошлое. Это один из популярных жанров, и Мазин – его успешный представитель.
Мы считаем, что нам удалось реализовать многие идеи, которые в России
еще не были реализованы, был весело, у нас оказалась самая большая
программа из всех подобных фестивалей. Мы надеемся, что нам
удастся привлечь еще больше участников, мы готовим для них большую
интересную программу Петербургской фантастической ассамблеи – 2014, – рассказал Василий Владимирский.
Одно из мероприятий ассамблеи – круглый стол "Вскрытие Дракулы: вампирская проза в начале тысячелетия". О тенденциях развития хоррор-литературы и русском образе вампира РС рассказала ведущая круглого стола Фотина Морозова, автор сетевого романа "Мунтеница" и член жюри конкурса вампирической литературы "Трансильвания".
– Круглый стол "Вскрытие Дракулы" был посвящен не только этому персонажу, хотя он, разумеется, упоминался, но и в целом проблемам развития вампирской прозы. Дело в том, что существует некоторый разрыв в восприятии современной вампирской проблематики. С одной стороны, роман Брэма Стокера, написанный еще в 1897 году, продолжает оставаться актуальным и чуть ли не каждый год порождает подражания – компьютерные игры, фильмы, новые версии приключений Дракулы. Книги серии "Сумерки" Стефани Майер занимают ведущие места в списках бестселлеров. С другой стороны, знатоки при упоминании вампирской прозы до сих пор кривятся. Мы постарались разобраться, что же это такое – вампирская проза? Сколько по-настоящему качественных произведений этого жанра? Каковы признаки хорошей вампирской прозы? Возможны ли в этом поле еще открытия? Кто такой вампир в России? Чего не стоит делать, если вы беретесь писать о вампирах, и куда обращаться, если вы все-таки о них написали?
– Все эти проблемы невозможно решить даже на многодневной научной конференции. Тем не менее, я надеюсь, какие-то общие критерии жанра вам удалось выработать?
– Удалось договориться только о том, что вампирская проза – это проза, где есть вампир. Она не обязана быть ни хоррором, ни фэнтэзи, ни готическим романом. Существует многообразие образов вампира и приемов создания вампирской прозы. Тем не менее, сводится этот жанр к одному – к образу вампира. Это персонаж, наделенный бессмертием, интересный нам в некотором роде как образ сверхчеловека. Это образ чего-то очень человечного, в то же время стоящего выше человека. Поэтому он до сих пор приковывает внимание.
– В России есть качественная проза о вампирах?
– Такая проза есть, и таких книг немало, но, к сожалению, они не доходят до издателей. Издатели, как известно, – люди консервативные, они предпочитают идти по уже проверенному пути. А вот я, как многолетний член жюри конкурса вампирской прозы "Трансильвания", могу судить о том, что есть очень качественные произведения, которые не вписываются в парадигму, допустим, "Сумерек" или в парадигму "Дракулы", но, тем не менее, по-своему очень любопытны. Есть ведь и постмодернистская проза о вампирах, есть и подражание историческим хроникам с введением "элемента вампира". В общем, есть много неожиданных ликов вампира, которые издательствами пока, увы, отвергаются. Может быть, еще и потому, что в России вообще плохо с жанром ужасов. В этой связи наша компания Dracula sisters собирается заняться изданием качественной прозы о вампирах, но на английском языке, поскольку на русском это все с трудом пробивается. У нас уже есть хороший костяк авторов, книги которых заслуживают, как мы считаем, перевода. Есть энтузиасты, которые готовы переводить, есть очень качественный англоязычный редактор.
– Скажите, чем русский вампир отличается от "международного" вампира?
– В русской литературной традиции есть хорошие произведения о вампирах, в частности, это рассказы Алексея Константиновича Толстого "Упырь" и "Семья вурдалака". Если персонаж Брэма Стокера – мужчина, обладающий
сексуальностью, хотя бы с точки зрения женщин викторианской поры, то упыри Толстого – это люди сексуально непривлекательные. Для русской прозы характерна тема инцеста; у Толстого дедушка высасывает кровь внука и тем кладет начало эпидемии, а бабушка собирается высосать кровь своей внучки. Можно провести параллель между "лишними людьми" русской литературы и этими жертвами вампиров. Российская государственность была сама по себе тяжела в XIX веке, это и наложило отпечаток и на восприятие вампира как однозначно злого персонажа. Возьмем у того же Толстого "Царя Федора Иоанновича" – в этом произведении тоже прослеживается тема царя, убивающего своего сына. Это некое отжившее, старое начало, которое губит молодое и свежее. Я считаю, что это специфически русская тема, которой у Стокера не было и быть не могло. Для Стокера его персонаж – абсолютный пришелец извне, существо из Восточной Европы (для нас в некотором роде гастарбайтер), который явился в благополучную Англию, чтобы питаться ее кровью.
– Фактически речь идет о том, что вампирская литература признается одним из направлений фантастической литературы?
– Я считаю, что по факту она таковой уже и является. Просто, к сожалению, это еще не стало достоянием общественного сознания и, может быть, литературной критики. Эта проза существует, нужно просто ее легализовать, шире пропагандировать это направление. Но я вижу, что даже этот круглый стол вызвал интерес, к нам заглянули и издатели, и переводчики. Люди делились сведениями о произведениях, которые еще не получили права гражданства на русском языке. Я вижу, что интерес есть, и уверена, что есть и перспектива развития, – считает писатель Фотина Морозова.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
– Петербургская фантастическая ассамблея – это фестиваль, объединяющий традиции российских научно-фантастических конвентов и достижения ноу-хау, которые мы привносим как организаторы. Для этого мы внимательно следим за западными и российскими фестивалями в разных областях – кинофестивалями, фестивалями "ролевиков" (есть такая довольно крупная структура), и все это пытаемся объединить. Мы с большим уважением относимся к писателям, которые делали нашу фантастику и в 1980-е годы, и в начале нулевых. В этом году, например, мы провели круглый стол по фэн-линам – это любительские издания, публиковавшие фантастику в 1980-90-е годы, самиздатские журналы фантастики, из которых выросли многие современные фантасты. Среди наших почетных гостей – авторитетные представители вот этого старого советского фэн-дома: Александр Сидорович, Андрей Ермолаев, Владимир Ларионов, которые двигали фантастику десять-пятнадцать лет назад и продолжают это
делать и сегодня.
А новое у нас в этом году – это обращение к жанрам, которые пока не очень известны в России, например, графический роман, кибер-панк. Это попытка
Новое в научной фантастике – это обращение к жанрам, которые пока не очень известны в России, таким, например, как графический роман или кибер-панк
литературе. У нас рассматривалась игровая индустрия, фантастика на
телевидении. Один из наших почетных гостей Дмитрий Вересов известен и
как сценарист. Я вел дискуссию о кибер-панке, был круглый стол "Автор, продай себя сам", и он дал парадоксальный результат: оказывается, известный писатель-фантаст может продавать электронные копии своих книг гораздо эффективнее, чем специально "заточенные" под это структуры. Могу сказать еще о жанре мэш-апа, к нему относятся такие произведения, как "Гордость предубеждения и зомби", "Андроид Каренина", – получилась крайне интересная дискуссия о корнях этого жанра. Некоторые наши гости выступали по поводу ноу-хау, которыми они владеют. Вера Камша, например, рассказала о технике создания запоминающегося персонажа. Александр Мазин рассказал, как писать романы о "попаданцах" – современных персонажах, попадающих в прошлое. Это один из популярных жанров, и Мазин – его успешный представитель.
Мы считаем, что нам удалось реализовать многие идеи, которые в России
еще не были реализованы, был весело, у нас оказалась самая большая
программа из всех подобных фестивалей. Мы надеемся, что нам
удастся привлечь еще больше участников, мы готовим для них большую
интересную программу Петербургской фантастической ассамблеи – 2014, – рассказал Василий Владимирский.
Одно из мероприятий ассамблеи – круглый стол "Вскрытие Дракулы: вампирская проза в начале тысячелетия". О тенденциях развития хоррор-литературы и русском образе вампира РС рассказала ведущая круглого стола Фотина Морозова, автор сетевого романа "Мунтеница" и член жюри конкурса вампирической литературы "Трансильвания".
– Круглый стол "Вскрытие Дракулы" был посвящен не только этому персонажу, хотя он, разумеется, упоминался, но и в целом проблемам развития вампирской прозы. Дело в том, что существует некоторый разрыв в восприятии современной вампирской проблематики. С одной стороны, роман Брэма Стокера, написанный еще в 1897 году, продолжает оставаться актуальным и чуть ли не каждый год порождает подражания – компьютерные игры, фильмы, новые версии приключений Дракулы. Книги серии "Сумерки" Стефани Майер занимают ведущие места в списках бестселлеров. С другой стороны, знатоки при упоминании вампирской прозы до сих пор кривятся. Мы постарались разобраться, что же это такое – вампирская проза? Сколько по-настоящему качественных произведений этого жанра? Каковы признаки хорошей вампирской прозы? Возможны ли в этом поле еще открытия? Кто такой вампир в России? Чего не стоит делать, если вы беретесь писать о вампирах, и куда обращаться, если вы все-таки о них написали?
– Все эти проблемы невозможно решить даже на многодневной научной конференции. Тем не менее, я надеюсь, какие-то общие критерии жанра вам удалось выработать?
– Удалось договориться только о том, что вампирская проза – это проза, где есть вампир. Она не обязана быть ни хоррором, ни фэнтэзи, ни готическим романом. Существует многообразие образов вампира и приемов создания вампирской прозы. Тем не менее, сводится этот жанр к одному – к образу вампира. Это персонаж, наделенный бессмертием, интересный нам в некотором роде как образ сверхчеловека. Это образ чего-то очень человечного, в то же время стоящего выше человека. Поэтому он до сих пор приковывает внимание.
– В России есть качественная проза о вампирах?
– Такая проза есть, и таких книг немало, но, к сожалению, они не доходят до издателей. Издатели, как известно, – люди консервативные, они предпочитают идти по уже проверенному пути. А вот я, как многолетний член жюри конкурса вампирской прозы "Трансильвания", могу судить о том, что есть очень качественные произведения, которые не вписываются в парадигму, допустим, "Сумерек" или в парадигму "Дракулы", но, тем не менее, по-своему очень любопытны. Есть ведь и постмодернистская проза о вампирах, есть и подражание историческим хроникам с введением "элемента вампира". В общем, есть много неожиданных ликов вампира, которые издательствами пока, увы, отвергаются. Может быть, еще и потому, что в России вообще плохо с жанром ужасов. В этой связи наша компания Dracula sisters собирается заняться изданием качественной прозы о вампирах, но на английском языке, поскольку на русском это все с трудом пробивается. У нас уже есть хороший костяк авторов, книги которых заслуживают, как мы считаем, перевода. Есть энтузиасты, которые готовы переводить, есть очень качественный англоязычный редактор.
– Скажите, чем русский вампир отличается от "международного" вампира?
– В русской литературной традиции есть хорошие произведения о вампирах, в частности, это рассказы Алексея Константиновича Толстого "Упырь" и "Семья вурдалака". Если персонаж Брэма Стокера – мужчина, обладающий
Российская государственность была сама по себе тяжела в XIX веке, это и наложило отпечаток и на восприятие вампира как однозначно злого персонажа
– Фактически речь идет о том, что вампирская литература признается одним из направлений фантастической литературы?
– Я считаю, что по факту она таковой уже и является. Просто, к сожалению, это еще не стало достоянием общественного сознания и, может быть, литературной критики. Эта проза существует, нужно просто ее легализовать, шире пропагандировать это направление. Но я вижу, что даже этот круглый стол вызвал интерес, к нам заглянули и издатели, и переводчики. Люди делились сведениями о произведениях, которые еще не получили права гражданства на русском языке. Я вижу, что интерес есть, и уверена, что есть и перспектива развития, – считает писатель Фотина Морозова.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"