Ссылки доступа

Мираж для экрана


Фрагмент картины Джона Анстера Фицджеральда «Пир фей»
Фрагмент картины Джона Анстера Фицджеральда «Пир фей»
Группа английских телевизионных компаний, среди которых есть и весьма популярная в США «Би-би-си Америка», приступает к работе над экранизацией книги Сюзанны Кларк «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл». Сценарий написал английский драматург Питер Харнесс, известный любителям теледетективов по серии «Волландер». Режиссер – Тоби Хэйнс, в резюме которого «Шерлок» и «Доктор Кто». Новый, рассчитанный на семь частей сериал будут снимать в Йоркшире и в Канаде. Покажут его в 2014 году. Можно смело надеяться, что премьера откроет вторую жизнь для романа, ставшего культовым в кругах истинных любителей литературы – как сказочной, так и обыкновенной.


Если быть честным, то мы будем вынуждены признать, что самым успешным литературным героем XXI века оказался Гарри Поттер. И это значит, что истощенная расточительным постмодернистским эпилогом словесность, впав в детство, вернулась к своему истоку и стала тем, чем, в сущности, всегда была: рассказом о чудесах. За что мы ее готовы простить и снова полюбить.

Со мной такое произошло, когда десять лет назад я впервые прочел 800-страничный фолиант отнюдь не молодой дебютантки из Кембриджа Сюзанны Кларк под обманчиво скучным названием «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл». Восторженные критики сразу же назвали ее книгу «Гарри Поттером для взрослых», но, по-моему, это сомнительный комплимент для автора, открывшего новый способ обращаться с чудесами. Решусь сказать, упрощая и огрубляя, что так мог бы выглядеть роман «Мастер и Маргарита»", если бы его написал Диккенс.

Дело в том, что книга Кларк – грандиозный анахронизм: она написана, словно мы все еще живем в викторианскую эпоху. Презрев «страх влияния», автор перебралась в XIX век, чтобы медленно и верно выткать подробный гобелен давно умершей эпохи. Писать в наше время викторианскую книгу – все равно что строить действующую модель кареты в натуральную величину. Но у Кларк получается! Она действительно перевозит читателя в бурную наполеоновскую эру, хорошо знакомую нам по «Войне и миру». Обманчивая убедительность исторического повествования настолько обескураживает читателя, что он принимает главную – и единственную – условность романа: чудеса.

Англия у Сюзанны Кларк – страна великих магических традиций. Деяния средневековых волшебников, выходцев из смежного, но невидимого мира, – непреложный факт, документированная часть британской истории. Однако, вступив на путь прогресса, Англия утратила древнее магическое искусство, которое и взялся возродить тщеславный мизантроп мистер Норрелл со своим добродушным учеником Джонатаном Стренджем. Тут-то и начинается самое интересное. Чудеса в книге изображены с той же дотошностью, что и все остальное.

Ирония уже давно научила сказку встречаться с прозой жизни, как это бывало у Гофмана, Андерсена и Шварца. Но, кажется, впервые магия реанимировала старомодный жанр и сошла на страницы толстого реалистического романа. Отказав сверхъестественному в специальном статусе, Сюзанна Кларк вплела волшебство в ткань подлинной истории с ее реальными героями, такими как Веллингтон и Байрон. Обретая ауру достоверности, магия становится деловитой и скучноватой служанкой прогресса. В военное время вступившие на государственную службу волшебники помогают армии, строя дороги, в мирные дни они укрепляют мосты и укрощают наводнения. Маги у Кларк, как чародеи из “Понедельника” Стругацких, больше всего напоминают ученых. Как ученые, маги не все могут, не все умеют и редко способны правильно предсказать последствия своих поступков. Как наука, волшебство бывает соблазнительным, опасным и скучным. Как все подвиги прогресса, магические деяния быстро становятся пресными и банальными.

И тут, усыпив бдительность читателя, Кларк раскрывает карты. Чудеса деловитого XIX века оказываются лишь бледной копией той могучей магии, которую творил таинственный народец допотопных времен, населяющий иную – смежную, но невидимую – Англию. Это таинственный и зловещий (для нас) мир живой, нецивилизованной природы. Временами она просвечивает сквозь призрачные достижения нашей хрупкой городской культуры. И тогда уличные фонари оборачиваются звездами, лондонские дома – черным лесом, бальный зал – заснеженным полем. Здесь, на границе человеческого с нечеловеческим и разворачивается подлинный конфликт романа. Мы приспособили для своих будничных нужд волшебную силу природы, но цивилизаторские усилия никогда не смирят ее неукротимую магию, ибо именно она привела к рождению мира, в том числе и нашего.

Как и положено в добротном романе, автор остается над схваткой. Кларк не осуждает ни мелкую суету нашей цивилизации, ни разрушительную мощь не нашей природы. Отказываясь стать экологической притчей, книга остается сказкой – о добрых и злых чудесах, которые не меняют конечного расклада. Альтернативная, магическая история постепенно сливается с обыкновенной. Волшебство не способно переделать нашу реальность, оно лишь открывает нам глаза на ее истинное устройство.

Узнав об экранизации, я с нетерпением дожидаюсь возможности увидеть подробно придуманный мир Сюзанны Кларк на малом экране, столь подходящем для этого неспешного повествования. Чего стоит хотя бы вот эта живописная сцена: чтобы запугать и остановить наполеоновских генералов, маг Норрелл строит целый миражный флот, состоящий из чистой дождевой воды.

Радио Свобода
XS
SM
MD
LG