На суде в Осло завершает давать показания Андерс Брейвик, который сознался в убийстве 77 человек в июле прошлого года в центре норвежской столицы и в молодежном лагере на острове Утойя. Подсудимый не признает себя виновным, заявляя, что действовал ради обороны общества от политики мультикультурализма.
Психологический портрет Андерса Брейвика в интервью Радио Свобода рисует психолог Ольга Маховская.
- Мои коллеги ставят ему два диагноза - расстройство личности, которое связано с тем, что человек превозносит самого себя, упивается собой, но при этом остается холодным к чувствам и переживаниям других людей; и параноидальная шизофрения. Диагноз более тяжелый, который обозначает, что существует бредовое состояние, которое толкает человека к асоциальному поведению. Поэтому Брейвик является социально опасным. Такие люди адаптируются, иногда живут и паразитируют на других людях, но они не угрожают здоровью и жизни других людей.
- Можно ли как-то понять, как это человек представляет себе мир?
- Это гиперпроекция "я" на весь мир. Все, что его окружает, все, с чем он сталкивается, принимается им сквозь призму своего Я. Один из признаков заболевания – неспособность отделить реальное от виртуального. Фантазии доминируют. Другое дело, что они камуфлируются под вполне понятные идеи, которых он начитался в Интернете. Эти идеи резонируют и с его личностью. Для параноика характерна такая фрагментарная целостность мышления. Кажется, что он рассуждает правильно. Но мотивация такого человека, то, как он себя готов вести, нежелание признавать, что им совершено такое преступление, как раз указывает на тяжелое и запущенное заболевание.
- Можно чуть подробнее рассказать о той части этого заболевания, которое связано с отсутствием сострадания к другим людям?
- Не исключено, что все началось в детстве с расстройства личности. Как правило, это ситуация, когда ребенок растет в условиях отвержения со стороны авторитетного отца и обожания со стороны мамы. Все силы личности направлены не на индивидуальное развитие, не на занятия какими-то интересными вещами, а на защиту своей исключительности, на доказательство своей особости. Мы знаем, что Брейвик занимался рисованием, граффити, танцами. Это все способы демонстрации своей особости. Он сделал пластическую операцию. Свои фотографии выставлял в Интернете. Все это были этапы становления человека, который не представлял еще никакой социальной угрозы. Но дальше он пошел в поисках доказательств своей исключительности к разным идеологическим установкам. Мы знаем, что у него не было друзей, потому что такие люди очень конфликтны. С ними очень трудно поддерживать близкие, теплые отношения. Антимусульманские, антиэмигратские настроения - это проблема для всех европейских стран, включая и Россию. И она усиливала его гипертрофированное Я. До какого-то момента такие люди ищут людей, которые восхищались бы их исключительностью. Но разочаровавшись, они приходят к выводу, что мир настолько несовершенен, что не может их оценить. Тогда они могут приступить к реальным действиям.
- Много таких брейвиков ходит среди нас? Или это абсолютная аномалия?
- В Норвегии обсуждается вопрос, нужно ли ограничивать трансляцию суда. Некоторые опасаются, что у еще непроявившиеся брейвиков эта трансляция может разбудить аналогичные симптомы. Если Брейвик не болен, трансляция из зала суда приводит к его героизации. Соответственно, у скрытых брейвиков появляется символический лидер.
- Общество с этим может что-то сделать? Есть какие-то общественные механизмы, которые позволяют с ними бороться?
- Такие механизмы, конечно, нужно вырабатывать. Общество должно себя защищать. Мы в Сети действуем под анонимными именами, и проследить каждого очень трудно. Это еще и во многом проблема одинокого детства. Уязвленное самолюбие мальчика. Я склонна считать, что это проблема индивидуального слома. Тем не менее, это повод обратить внимание на то, что происходит с нашими детьми, которые растут один на один с компьютером, не имея возможности реально общаться со своими сверстниками.
- Верно я понимаю, что это ваш профессиональный совет: отправить Брейвика на принудительное лечение и прекратить процесс?
- В общем-то, да. Его нужно поместить в клинику.
Андрей Шарый, Радио Свобода
Психологический портрет Андерса Брейвика в интервью Радио Свобода рисует психолог Ольга Маховская.
- Мои коллеги ставят ему два диагноза - расстройство личности, которое связано с тем, что человек превозносит самого себя, упивается собой, но при этом остается холодным к чувствам и переживаниям других людей; и параноидальная шизофрения. Диагноз более тяжелый, который обозначает, что существует бредовое состояние, которое толкает человека к асоциальному поведению. Поэтому Брейвик является социально опасным. Такие люди адаптируются, иногда живут и паразитируют на других людях, но они не угрожают здоровью и жизни других людей.
- Можно ли как-то понять, как это человек представляет себе мир?
- Это гиперпроекция "я" на весь мир. Все, что его окружает, все, с чем он сталкивается, принимается им сквозь призму своего Я. Один из признаков заболевания – неспособность отделить реальное от виртуального. Фантазии доминируют. Другое дело, что они камуфлируются под вполне понятные идеи, которых он начитался в Интернете. Эти идеи резонируют и с его личностью. Для параноика характерна такая фрагментарная целостность мышления. Кажется, что он рассуждает правильно. Но мотивация такого человека, то, как он себя готов вести, нежелание признавать, что им совершено такое преступление, как раз указывает на тяжелое и запущенное заболевание.
- Можно чуть подробнее рассказать о той части этого заболевания, которое связано с отсутствием сострадания к другим людям?
- Не исключено, что все началось в детстве с расстройства личности. Как правило, это ситуация, когда ребенок растет в условиях отвержения со стороны авторитетного отца и обожания со стороны мамы. Все силы личности направлены не на индивидуальное развитие, не на занятия какими-то интересными вещами, а на защиту своей исключительности, на доказательство своей особости. Мы знаем, что Брейвик занимался рисованием, граффити, танцами. Это все способы демонстрации своей особости. Он сделал пластическую операцию. Свои фотографии выставлял в Интернете. Все это были этапы становления человека, который не представлял еще никакой социальной угрозы. Но дальше он пошел в поисках доказательств своей исключительности к разным идеологическим установкам. Мы знаем, что у него не было друзей, потому что такие люди очень конфликтны. С ними очень трудно поддерживать близкие, теплые отношения. Антимусульманские, антиэмигратские настроения - это проблема для всех европейских стран, включая и Россию. И она усиливала его гипертрофированное Я. До какого-то момента такие люди ищут людей, которые восхищались бы их исключительностью. Но разочаровавшись, они приходят к выводу, что мир настолько несовершенен, что не может их оценить. Тогда они могут приступить к реальным действиям.
- Много таких брейвиков ходит среди нас? Или это абсолютная аномалия?
- В Норвегии обсуждается вопрос, нужно ли ограничивать трансляцию суда. Некоторые опасаются, что у еще непроявившиеся брейвиков эта трансляция может разбудить аналогичные симптомы. Если Брейвик не болен, трансляция из зала суда приводит к его героизации. Соответственно, у скрытых брейвиков появляется символический лидер.
- Общество с этим может что-то сделать? Есть какие-то общественные механизмы, которые позволяют с ними бороться?
- Такие механизмы, конечно, нужно вырабатывать. Общество должно себя защищать. Мы в Сети действуем под анонимными именами, и проследить каждого очень трудно. Это еще и во многом проблема одинокого детства. Уязвленное самолюбие мальчика. Я склонна считать, что это проблема индивидуального слома. Тем не менее, это повод обратить внимание на то, что происходит с нашими детьми, которые растут один на один с компьютером, не имея возможности реально общаться со своими сверстниками.
- Верно я понимаю, что это ваш профессиональный совет: отправить Брейвика на принудительное лечение и прекратить процесс?
- В общем-то, да. Его нужно поместить в клинику.
Андрей Шарый, Радио Свобода