Третий президент Армении Серж Саргсян, который ушел в отставку в результате бархатной революции в апреле-мае 2018 года, по сути, после двухлетнего молчания решил выступить перед общественностью, ответив на вопросы об апрельской войне 2016 года, апрельских событиях 2018 года, переговорах по карабахскому урегулированию и на другие волнующие общественность вопросы.
В видеороликах, размещенных сегодня на официальной странице Сержа Саргсяна в Facebook, лидер Республиканской партии Армении (РПА) напоминает, что еще в апреле пообещал по окончании чрезвычайного положения провести пресс-конференцию и честно ответить на вопросы об апрельской войне, после чего будет определена тема следующей пресс-конференции. Однако, по словам Сержа Саргсяна, неудавшаяся борьба с эпидемией и, как следствие, постоянное продление чрезвычайного положения не позволяют выполнить обещание, поэтому он решил ответить на часто задаваемые в последние два года вопросы посредством видеообращений, поскольку вопросы о прошлом нужно закрыть.
«Однозначно, что не может быть возврата к прошлому, но также однозначно, что без правильного понимания прошлого невозможно достичь хорошего будущего. История Республики Армения, история независимой Армении не может начинаться в апреля 2018 года», - сказал Серж Саргсян.
«Нам многое нужно сделать. Не отчаиваясь, необходимо объединить все ресурсы нашего государства, все способные силы и отдельных лиц и двигаться вперед», - призвал Саргсян, который почти четверть века находится в высших звеньях власти Армении.
Он отметил, что долгое время молчал, поскольку не хотел, чтобы в Армении еще больше ухудшилась ситуация, углубилась поляризация, и нужно было время, чтобы каждый самостоятельно разобрался в ситуации.
«Правда в следующем: в апреле 2016 года наш агрессивный сосед напал на нас и потерпел поражение. Это были самые масштабные боевые действия с 1994 года, в ходе которых противник применил практически все оружие, имеющееся у него в арсенале. Но наша армия очень быстро перешла к обороне и нанесла такой сильный удар, что противник отступил. Они понесли большие потери. Их планы потерпели фиаско. И в таких случаях армия достойна лишь похвалы, а не обвинения и даже критики», - сказал экс-президент.
«Вас обвиняют в потере около 800 гектаров земли в апрельской войне», - с этого вопроса начинается один из видеороликов. Ответ Сержа Саргсяна: «Да, это несомненно была победа. Это была победа над количественно превосходящим, внезапно атаковавшим и применившим почти все имеющиеся в его арсенале виды оружия противником. Мы защитили все наши города и села и успешно отбили все их широкомасштабные атаки».
Примечательно, что примерно через месяц после апрельской войны, в мае 2016 года, возвращаясь в президентском самолете в Ереван после встречи с президентом Азербайджана в Вене, Серж Саргсян избегал называть результаты апрельской войны победой. «Если хочешь, чтобы я обязательно сказал, что мы победили, могу сказать. Но самая правильная формулировка следующая: наши Вооруженные силы выполнили свою задачу», - сказал тогда Саргсян.
В том же самолете Серж Саргсян признал, что армянская сторона потеряла 800 гектаров территории, которые, однако, по словам Саргсяна, не имеют какого-либо стратегического или тактического значения. «Если будем измерять в метрах, то должен сказать следующее: армянские вооруженные силы, у которых в качестве зоны безопасности было 800 тысяч гектаров территорий, потеряли порядка 800 гектаров, то есть, это даже не 1/1000. С тактической и стратегической точек зрения эти территории не представляли какого-либо значения», - в 2016 году сказал Саргсян.
Но в этом году Серж Саргсян передумал и заявил, что территориальные потери составили 400 гектаров. В одном из опубликованных сегодня видеороликов он затронул это противоречие: «Выясняется, что в случае более точных измерений это 400 гектаров, а не 800. После войны я сказал, что из 800 тысяч гектаров зоны безопасности они смогли вернуть 800 гектаров, то есть 0,001 процент».
Экс-президент Армении также ответил на вопрос, почему Вооруженным силам не был дан приказ вернуть эту потерянную часть зоны безопасности. «Во время войны я не настаивал на том, чтобы наша армия вернула эту территорию, потому что я отдавал наибольший приоритет жизням наших солдат», - сказал он.