На официальном сайте Конституционного суда сегодня было опубликовано решение, вынесенное Высоким судом 4 августа по заявлению второго президента Армении Роберта Кочаряна.
Конституционный суд, рассмотрев заявление ключевого обвиняемого по делу «1 марта», второго президента Армении Роберта Кочаряна, признал не соответствующей Конституции одну из оспариваемых в заявлении статей. Речь идет о статье 35 Уголовно-процессуального кодекса РА, которая касается обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу или уголовное преследование. Высокий суд, в то же время, признал соответствующей Конституции другую указанную Кочаряном статью Уголовно-процессуального кодекса – статью 135. Она касатеся оснований для применения меры пресечения.
В статье 35 Уголовно-процессуального кодекса имеется законодательный пробел: отсутствует то правовое основание, по которому в отношении должностных лиц, наделенных силой Конституции особой защитой, не будет осуществляться уголовное преследование и производство уголовного дела будет прекращено во всех тех случаях, когда правомочный орган в результате надлежащей правовой процедуры выяснит наличие у них функциональной неприкосновенности. А наличие функциональной неприкосновенности в каждом случае должно быть подтверждено или опровергнуто совокупностью фактов, установленных осуществляющим уголовное производство правомочным органом, в том числе лежащих в основе предъявленного лицу обвинения.
Конституционный суд отмечает, что решение вопроса правомерности обвинения, а следовательно, ареста обусловлено конституционными гарантиями неприкосновенности бывшего президента республики. Имея в виду то обстоятельство, что заявитель также с этой точки зрения поднимает вопрос имеющегося в статье 35 кодекса законодательного пробела, Конституционный суд считает, что предположительное отсутствие законодательного воплощения конституционных гарантий неприкосновенности бывшего президента республики в ряду обстоятельств, исключающих производство уголовного дела или уголовное преследование, может напрямую привести к неоправданному с точки зрения Конституции ограничению его прав на личную свободу, а также судебную защиту и справедливое судебное разбирательство. Следовательно, для оценки правомерности обвинения, а следовательно, и ареста существенное значение имеет соответствие Конституции не только положений Уголовного кодекса, лежащих в основе обвинения, но и положений Уголовно-процессуального кодекса, регулирующих уголовное преследование, что включает также отсутствие в Уголовно-процессуальном кодексе законодательных пробелов, противоречащих Конституции.
В то же время, Конституционный суд констатирует, что Конституция не предусматривает конкретной процедуры, в рамках которой действия, являющиеся основанием для привлечения бывшего президента республики к ответственности, могут быть оценены каким-либо государственным органом как исходящие или не исходящие из статуса президента республики.
Обращаясь к применению статьи 35 Уголовно-процессуального кодекса судами по уголовному делу, указанному в заявлении, Конституционный суд отмечает, что суды, напрямую не толкуя статью 35 кодекса, по сути, применяли ее: толковали статью 140 Конституции, в рамках своего понимания конкретизируя цели и объем функциональной неприкосновенности президента республики, в том числе бывшего. Кроме того, следует отметить, что применение ареста в качестве меры пресечения невозможно без выяснения наличия обстоятельств, исключающих производство уголовного дела или уголовное преследование, независимо от того, упоминается ли эта статья формальным образом в судебном акте или нет. Также фактом является то, что суды обращались к закрепленному Конституцией толкованию неприкосновенности бывшего президента республики как к основанию, исключающему уголовную ответственность.
Основания для приостановления производства по уголовному делу: обвиняемый или лицо, для привлечения которого в качестве обвиняемого по делу есть достаточные основания, пользуется иммунитетом от уголовного преследования.