ПРАГА---О том, что принес Рижский саммит «Восточного партнерства» Армении, мы побеседуем с заместителем директора института «Кавказ» Сергеем Минасяном.
Катерина Прокофьева: В Риге завершился саммит «Восточного партнерства». Как вы рассматриваете его итоги для Армении? Не кажется ли вам, что процесс слишком затянулся – какие-то предварительные договоренности, никаких значимых достижений, – или же, напротив, можно считать успехом то, что уже достигнуто?
Сергей Минасян: Я считаю, наоборот, что это крупный успех. В принципе, вопрос до саммита стоял в том, успеет ли Еврокомиссия выдать мандат на заключение, как было отмечено уже в последующем документе, юридически обязывающем документе рамочного соглашения, которое определит дальнейшее взаимодействие между Арменией и Европейским союзом, но не успели. Возможно, предстояло обсудить достаточно большое количество вопросов, поэтому не совсем уложились в сроки. Но главное то, что уже с конца мая взаимоотношения Армении и Европейского союза получили уже более или менее конкретное содержание в том плане, что надо учитывать, что фактически с сентября 2013 года был некий «стэнд-бай» во взаимоотношениях, после того как Армения, ввиду определенных геополитических условий, решила не подписывать ассоциированное соглашение в той ее части, которая не сопрягалась с ее новыми обязательствами в рамках Евразийского экономического союза.
Теперь фактически можно сказать, что стороны полностью уяснили те линии и возможности, вокруг которых они могут сотрудничать в дальнейшем. Я думаю, что и в принятом Европейской комиссией буквально за несколько дней до Рижского саммита решении о начале выделения мандата на переговоры с Арменией, и в декларации самого Рижского саммита, в которой упоминалось не только про следующий этап взаимодействия, фактически означающий, что Армения будет подписывать ассоциированное соглашение «лайт» с Европейским союзом, в который будет включена практически без особых изменений вся политическая часть, и та экономическая часть, которая не противоречит обязательствам Армении в рамках Евразийского союза. Кроме этого, Рижский саммит также был важен для Армении тем, что там в некоторых положениях были подтверждены намерения Армении и Европейского союза взаимодействовать и по другим важным пунктам.
Самое ключевое для меня то, что давался зеленый свет на дальнейшее развитие, может быть, углубление процесса либерализации визового режима. То есть в этом плане Армения фактически только на полшага отстает от уже подписавших ассоциированное соглашение Грузии и Украины, и, как я понял, позитивно оценивался уже достигнутый этап с 2013 и 2014 годов по облегчению визового режима и реадмиссии. Соответственно, эти пункты также были важны для Армении в контексте Рижского саммита. И, наконец, последнее с точки зрения геополитических условий нашего региона: Рижский саммит подтвердил единую позицию 28 стран Европейского союза, Европейской комиссии и практически почти всех, за исключением одной страны «Восточного партнерства», по мирному урегулированию карабахского конфликта, в которой европейские партнеры выражали полную поддержку Минской группе ОБСЕ и выдвинутым ею предложениям. Поэтому в этом плане, я думаю, Рижский саммит был достаточно большим успехом.
С другой стороны, надо понять, что дорога к Рижскому саммиту была достаточно тернистой для Армении. Вы понимаете те сложности, которые возникли особенно в прошлом году в свете украинского кризиса. Для Армении, которая является членом Евразийского союза, ОДКБ и военно-политическим союзником России, достаточно сложно вести ту сбалансированную политику, которая учитывает интересы и Европейского союза, и вынуждена учитывать также и геополитические пристрастия России. Соответственно, в этом плане, я думаю, что главным результатом для Армении стало то, что удалось объединить или сохранить ту срединную линию, тот внешнеполитический баланс, который всегда был визитной карточкой внешнеполитического курса Армении в постсоветский период.
Катерина Прокофьева: Я хочу уточнить еще по поводу либерализации визового режима. Как вы оцениваете шансы Армении?
Сергей Минасян: Как я понимаю, процесс переговоров уже запущен. Другое дело, понятно, что в этом вопросе Армения должна завершить предварительный этап: должен быть продемонстрирован прогресс в предыдущем этапе, то есть в соглашении о реадмиссии, облегчении визового режима. Я думаю, что в ближайшие пару лет при отсутствии каких-то серьезных геополитических форс-мажоров по самым оптимистическим раскладам удастся этого достичь. Если сравнивать с другими нашими партнерами по «Восточному партнерству», то, например, Молдавия уже практически получила, Грузия и Украина, как я понимаю, имеют большие шансы получить уже в следующем году, соответственно, я думаю, что двухгодичный срок будет достаточно реалистичным, если не будет каких-то серьезных геополитических форс-мажоров.
Катерина Прокофьева: И Минск, и Ереван настояли на поиске какого-то эвфемизма для выражения «аннексия Крыма», значит, балансировали между Европой и Россией. Но такое ощущение, что Лукашенко делает это прямо, не скрывает, что торгует своими отношениями с Москвой, а Саргсян тоже торгует, но как-то не так очевидно. Каково ваше мнение?
Сергей Минасян: В отличие от Белоруссии, позиция которой по этой формулировке вокруг Крыма действительно во многом зависела от взаимного трехстороннего торга, что является неким традиционным внешнеполитическим подходом Белоруссии. У Армении в этом вопросе была дополнительная сложность в силу того, что, исходя из традиционной армянской политики в процессе урегулирования карабахского конфликта, армянская сторона старается выдвигать принцип самоопределения нации. Понятно, что в случае с Крымом и в контексте взаимоотношений и партнерства Армении с Европейским союзом, с одной стороны, и добрососедских, исторических, очень хороших отношений с Украиной, в которой есть достаточно крупная армянская диаспора, данная позиция Армении выглядит несколько двояко.
С другой стороны, у Армении особого выхода не было, потому что, если вы помните, весной прошлого года во время голосования в Генассамблее ООН и голосования в ПАСЕ Армения также продемонстрировала позицию, которая более соприкасалась с российской, чем с украинской, но эта позиция в первую очередь была связана не с тем, что Армения пыталась торговаться со своими европейскими партнерами или с Россией, а с ее концептуальными подходами в урегулировании карабахского конфликта, в котором Армения выдвигает принцип самоопределения.
Катерина Прокофьева: А это не означает, что Армения может попасть в ситуацию, когда она станет как бы полем геополитического противостояния между Россией и Западом?
Сергей Минасян: Вся внешняя и не только внешняя политика Армении как минимум за последние полтора года, с началом украинского кризиса, состояла в том, чтобы именно не стать полем геополитической битвы. В силу того, что подходы Европейского союза и подходы России к странам «Восточного партнерства» (буферным странам) несколько разнятся, то некий крен Армении в сторону России вызван, в том числе, и фактором самосохранения, потому что даже в случае давления на Армению, методы давления европейских партнеров и российских коллег несколько разнятся. Этим и был вызван пророссийский крен. С другой стороны, Армения, в принципе, с 90-х годов стремилась сохранять сбалансированную внешнюю политику, и я думаю, что партнеры Еревана и в Брюсселе, и в Вашингтоне, и даже в Москве уже привыкли к тому, что Армения всегда пытается сохранять срединную линию. Не всегда это получается сохранять с математической точностью, бывают крены в ту или другую сторону, но я думаю, что одним из результатов Рижского саммита было то, что европейские партнеры с пониманием отнеслись к тому, что Армения, будучи уже членом Евразийского экономического союза, готова максимально углублять взаимоотношения и интеграцию с Европейским союзом настолько, насколько это не будет противоречить ее обязательствам перед Евразийским союзом. С другой стороны, как я понимаю, Армении также удалось успокоить российскую сторону в том, что дальнейшее углубление взаимоотношений с Европейским союзом не будет проходить во вред армяно-российским отношениям.
Катерина Прокофьева: Что касается финансовой помощи от ЕС, я помню, что глава делегации Евросоюза в Армении Траян Христеа говорил, что Армения в рамках «Восточного партнерства» из расчета на душу населения является вторым крупнейшим получателем средств. Так ли это?
Сергей Минасян: Действительно, посол Христеа буквально три-четыре дня назад заявил, что несмотря на то, что Армения не подписала ассоциированное соглашение и не вступила в зону свободной торговли с Европейским союзом, тем не менее по расчету на душу населения те финансовые ресурсы, которые получает Армения, вполне совместимы с теми, которые получают остальные постсоветские страны, подписавшие ассоциированное соглашение. В принципе, насколько я помню, на ближайшие год-два предусмотрено финансовое содействие Армении в размере от 140 до 170 миллионов евро, кроме того, предусматривается участие армянской стороны в некоторых внутренних программах Европейского союза – начиная с содействия в сфере образования и завершая содействием в сфере мелкого и среднего предпринимательства. Все это свидетельствует о том, что как минимум в Брюсселе очень хорошо понимают тот геополитический контекст, и об этом неоднократно заявлялось на самом высоком уровне и Европейской комиссией, и руководителями ведущих европейских стран, что выбор Армении – как бы балансирование между Россией и Европейским союзом – происходит в очень сложном геополитическом контексте. В этом плане они оценивают также и ту особенность армянской внешней политики. Как сказал Серж Саргсян во время съезда «Европейской народной партии», данная политика Армении позволяет стране не только сохранять баланс между Востоком и Западом, но и не создавать каких-то излишних геополитических проблем и головной боли ни для самих себя, ни для своих партнеров в Европе.
Катерина Прокофьева: Прокомментируйте, пожалуйста, эпизод с азербайджанским министром иностранных дел Эльмаром Мамедъяровым, который после выступления Сержа Саргсяна, подвергшего критике Азербайджан, покинул зал заседаний. В заявлении пресс-службы азербайджанского МИДа говорится, что это ложь и что такого не было. А что было на самом деле?
Сергей Минасян: Как я понял, в этом демарше азербайджанской стороны, который в последующем вылился в то, что азербайджанская сторона отказывалась подписать рижскую декларацию, было два мессиджа: во-первых, то, что в очередной раз, теперь уже в формате «28 + 6», то есть европейские страны ЕС и Европейской комиссии – страны «Восточного партнерства», выдвигалась поддержка документам и решениям в рамках Минской группы ОБСЕ, которая предполагает болезненный, но все-таки компромисс как необходимое условие в продвижении вперед мирного урегулирования карабахского конфликта. С другой стороны, я не исключаю также того, что такого рода демонстрация со стороны Азербайджана была неким мессиджем, направленным Москве. В последние месяцы Азербайджан подвергается достаточно резкой критике со стороны европейских коллег, и в том числе это прозвучало и во время Рижского саммита в вопросе соблюдения прав человека внутри страны, что время от времени приводит к тому, что Азербайджан демонстрирует явный или неявный крен в сторону Москвы. Я думаю, что, возможно, такого рода демарш объяснялся не только подходами азербайджанской стороны к тем формулировкам, которые были на Рижском саммите в отношении карабахского конфликта или позиции к Армении, сколько к тому, чтобы использовать это как предлог, дабы послать некие политические мессиджи и сигналы Москве.
Катерина Прокофьева: Европейский союз следит и за конституционными реформами, которые инициировал Серж Саргсян. Какова будет реакция, как вы думаете?
Сергей Минасян: Я думаю, что и структуры Европейского союза, в том числе такие европейские экспертные форматы, как Венецианская комиссия, будут максимально детально исследовать весь процесс проведения конституционных реформ. С другой стороны, как мне кажется, в силу особенностей нынешней внутриполитической ситуации в Армении Серж Саргсян и его команда не будут особенно ускорять процесс конституционных реформ. Особой надобности пока ускорять этот процесс не существует. С другой стороны, каких-то особых угроз во внутриполитическом поле у Сержа Саргсяна нет, и в данном вопросе армянское руководство будет достаточно спокойно продвигать эти изменения. Я думаю, что позиция европейских экспертов по тем или иным изменениям будет учитываться, я не думаю, что мы будем иметь какое-то быстрое развитие в вопросе конституционных реформ как минимум в этом году.
Радио Свобода