Нежелательный вице-премьер

Норвежские власти обеспокоены визитом российского вице-премьера Дмитрия Рогозина, возглавляющего Государственную комиссию по вопросам развития Арктики, на Шпицберген. Он принял участие в открытии на архипелаге российской полярной станции "Северный полюс – 2015". Шпицберген является суверенной территорией Норвегии, однако, согласно международным договоренностям, другие государства, в частности Россия, имеют право вести там научную и хозяйственную деятельность. Скандал же был вызван тем обстоятельством, что Дмитрий Рогозин в числе других российских официальных лиц был внесен в 2014 году в санкционный список ЕС, составленный в связи с событиями в Крыму и на Украине. Таким образом, ему был запрещен въезд на территорию Евросоюза.

Представитель министерства иностранных дел Норвегии Фроде Андерсен заявил, что норвежская сторона ясно дала понять российскому посольству в Осло, что появление людей, занесенных в санкционный список, на Свальбарде (так в Норвегии называют Шпицберген) нежелательно. Норвежский дипломат отметил: "Визит Рогозина на Шпицберген вызывает сожаление, и мы обратились к российским властям за разъяснениями".

В Twitter-аккаунте Рогозина 18 апреля появилось фото, на котором он стоит перед знаком аэропорта Шпицбергена в главном населенном пункте острова Лонгйир. Позднее Рогозин прокомментировал обращение МИД Норвегии к российским властям с просьбой разъяснить его посещение Шпицбергена. "После драки кулаками не машут", – написал он в своем микроблоге.

20 апреля российский МИД опубликовал официальный комментарий по поводу визита Дмитрий Рогозина на Шпицберген. В нем, в частности, подтверждается, что вице-премьер сделал "две технические остановки" в аэропорту Лонгйира.

Реакция норвежской стороны на визит Рогозина, по мнению российского МИДа, "вызывает недоумение". "Она необъяснима и абсурдна с точки зрения международного права. Статьей 3 Договора о Шпицбергене 1920 г. предусмотрен свободный доступ на архипелаг граждан государств-участников Договора. Указанные односторонние санкции никак не отменяют это положение Договора и в данном случае нерелевантны. Таким образом, международно-правовых оснований для предъявления российской стороне каких-либо претензий не имеется", – говорится в заявлении МИД.

О том, почему визит Рогозина на Шпицберген вызвал острую реакцию со стороны норвежских властей, о российско-норвежских отношениях и планах России по расширению своего присутствия в Арктике рассуждает профессор Института исследований проблем мира в Осло Павел Баев.

– На Шпицбергене Норвегия очень спокойно относилась ко всем вопросам, связанным с тем, как функционируют российские научные станции, как осуществляется ротация персонала на российских объектах. Норвегия к этому относилась совершенно нейтрально, спокойно и доброжелательно. И эта атмосфера характерна для Шпицбергена, где территория специфическая, и жизнь совсем непростая, и были всякие сложности, трудности и катастрофы. И всегда люди

приходят друг к другу на помощь. Так что то, что сделал Рогозин, эту атмосферу очень сильно испортило. Его самолету никаких препятствий не чинилось, никакого паспортного контроля не было. Но Рогозин входит в санкционные списки. Он является особой нежелательной. Его присутствие на норвежской территории, которой является Шпицберген, совершенно ясно было обозначено как нежелательное. Он на это дело решил махнуть рукой, наплевать, и, если бы он оставил это дело незаметным, скандала бы и не возникло. Но он вывесил свои фотографии в "Твиттер", а потом сопроводил их издевательскими комментариями. Я думаю, что это атмосферу очень осложнит. И последствия будут касаться не столько Рогозина, сколько условий для работы российских граждан на Шпицбергене в целом.

– Можно ли сказать, что такое поведение Рогозина было воспринято как демонстративное, провокационное?

– Я думаю, да. И дело опять-таки не в характере Рогозина, а в том, что он в силу этого характера обозначил серьезные проблемы. Норвегия начинает понимать, что с точки зрения России, а не с точки зрения персонально Рогозина, суверенитет – вещь специфическая. И если ты не контролируешь въезд граждан другой страны на свою территорию, значит, суверенитета как такового не существует. Норвегии придется с этим отношением считаться. Поскольку Рогозин – не частное лицо, поскольку кампания, которая в прессе поднялась, подтверждает это, Норвегии придется свой суверенитет по отношению к России осуществлять совсем по-другому – гораздо более жестко и гораздо более принципиально. Я не думаю, что это в российских интересах.

– А насколько велико сейчас российское присутствие на Шпицбергене? Насколько я понимаю, российский населенный пункт там только один – это Баренцбург.

– Да, присутствие раньше было более существенным. История этого присутствия очень любопытна. Там есть на что посмотреть. Ясно, конечно, что добывать на Шпицбергене уголь – это чудовищное и экономически невыгодное предприятие. Уголек оказывается золотым. Поэтому Шпицберген представляет гораздо больший интерес в качестве объекта научных исследований, которых, к сожалению, Россия ведет довольно мало, гораздо меньше, чем это было в мое время, когда я учился в университете, и каждый год туда отправлялись экспедиции с

нашего географического факультета. Я думаю, что для России это присутствие оказалось важнее скорее в символическом плане, нежели в экономическом. Поэтому многие поселки были покинуты, хотя с точки зрения научных исследований присутствие на Шпицбергене очень интересно. Это уникальный архипелаг. Но коль скоро у России руки не доходят всерьез обустроить собственные арктические территории, скажем, Землю Франца Иосифа, не говоря уже про Новую Землю, то, конечно, рассчитывать на то, что внимание будет уделено Шпицбергену, сложнее. Но я думаю, что при всем желании обозначить присутствие на Шпицбергене, заниматься там добычей угля и небезопасно, и невыгодно, и смысла не имеет.

– А возможно ли с точки зрения международных договоренностей военное присутствие как России, так и Норвегии на этой территории?

– Нет, договор о Шпицбергене определяет его статус как демилитаризованного. Поэтому даже Норвегия не может по этому договору размещать там никакие вооруженные силы, что, однако, не запрещает ей разворачивать там пограничные службы и всякого рода береговую охрану, в т. ч. того, что касается охраны морских ресурсов.

– Как реагируют в норвежском обществе на этот скандальный визит Рогозина? Не высказываются ли предположения, что Шпицберген может постигнуть судьба Крыма через какое-то время?

– Шпицберген является для Норвегии очень уязвимым местом. Потому что у него специфический статус, потому что Россия имеет право там заниматься своей деятельностью без оглядки на Норвегию. Эта уязвимость очень удобна для использования Россией, потому что любая

уязвимость у западных партнеров в ситуации конфронтации является для России эксплуатируемой возможностью. Норвегии приходится с этим считаться. Появление на Шпицбергене "зеленых человечков" остается гипотетическим сценарием. Но, с другой стороны, в ситуации, когда противодействовать этому очень сложно, тут для Норвегии вопросы большие – что с этим делать. И реакция была связана не только с тем, что Рогозин заявился и так по этому поводу отметился, а с тем, что норвежские власти об этом узнали из СМИ. Норвежскому МИДу было крайне неприятно об этом узнать через третьи руки, но никуда не денешься. Таков факт. Так что я думаю, что Норвегии пора всерьез задуматься о том, как эту уязвимость нейтрализовать.

– Насколько я понимаю, Россия планирует и уже, наверное, осуществляет увеличение своего присутствия на других арктических территориях, являющихся территориями РФ. Вызывает ли это опасения в странах Скандинавии, в частности, в Норвегии?

– Безусловно, беспокойство вызывает. Потому что объяснить это наращивание в Арктике очень сложно. У России сейчас существуют серьезные угрозы безопасности, не говоря даже про Донбасс. Совершенно ясно, что и на Дальнем Востоке, и в Средней Азии, и на Кавказе постоянно зреют очаги небезопасности. Но российские высшие военные чины говорят о том, что тремя главными приоритетами военного строительства являются: первое – Крым и Украина, второе – балтийские регионы, Калининград и третье – Арктика!.. Не Кавказ, не Средняя Азия, не Дальний Восток, а Арктика! Объяснить это в рациональных терминах для северных соседей очень сложно. Потому что никто там, собственно, не собирается посягать на российские интересы. Тем не менее Россия считает необходимым наращивать свое военное присутствие и усиливать свою позицию военного превосходства, которое существует в Арктике. Для чего? Какой в этом политический смысл? Как Россия собирается использовать эту позицию военного превосходства? Очень трудно сказать. Потому что намерения Кремля очень трудно просчитываются. Действительно, северным странам приходится реагировать на это. И реакция идет по нескольким направлениям. В основном это связано с взаимодействием между северными странами. Недавно было принято заявление пяти министров обороны североевропейских стран. Хотя для Норвегии, конечно, главной гарантией безопасности остается Северо-Атлантический Союз. Норвегия будет стремиться добиться большего внимания к этому региону со стороны НАТО, – считает профессор Института исследований проблем мира в Осло Павел Баев.

В 1920 году в рамках мирной Парижской конференции был заключен Договор о Шпицбергене, закреплявший суверенитет Норвегии над архипелагом, но при этом все государства-участники Договора имели право осуществлять коммерческую и научно-исследовательскую деятельность на основе полного равенства и демилитаризированного статуса архипелага. СССР вел на территории Шпицбергена добычу угля. Советское присутствие было обозначено тремя шахтерскими поселками – Баренцбург, Пирамида и Грумант. Два последних к настоящему времени законсервированы. Преимущественно русскоязычное население Баренцбурга составляет чуть более четырех сотен человек. В настоящее время Россия – единственная страна, кроме самой Норвегии, поддерживающая свое экономическое присутствие на Шпицбергене.

Радио Свобода