Неофициальным фильмом открытия 71-го Венецианского фестиваля стала классическая картина "Мачисте, альпийский стрелок" (1916) Луиджи Маджи и Луиджи Романо Борньетто, отреставрированная Болонской синематекой. Именно в Болонье этим летом я посмотрел два других фильма о Мачисте, но делал ли кто-нибудь полную ретроспективу, посвященную итальянскому Гераклу?
Персонажа придумал Габриэле д'Аннунцио, работавший над интертитрами и сценарием к знаменитой "Кабирии" (1914) Джованни Пастроне – самого дорогого на тот момент фильма в истории кино. Это первый пеплум, его действие разворачивается во время Второй Пунической войны. Новаторская "Кабирия" обогатила киноязык новыми приемами и предвосхитила шедевры Гриффита. Например, Пастроне запатентовал съемку с движущейся операторской тележки, так в игровом кино появился тревеллинг, поначалу называвшийся "движением Кабирии". Но вряд ли авторы могли предположить, что один из протагонистов – отважный раб Мачисте – станет первым кинематографическим супергероем. Непобедимого гиганта сыграл портовый грузчик Бартоломео Пагано. После успеха своего экранного дебюта он официально сменил имя на Мачисте и исполнил роль бесстрашного атлета еще как минимум в 26 немых картинах. Мужественность, готовность взять на себя решение чужих проблем, отеческая заботливость – видимо, существовавший в итальянском обществе запрос на такого героя объясняет феноменальную популярность Мачисте, о сходстве которого с Муссолини иногда упоминают исследователи.
Ленты про Мачисте показывали в двадцатые годы и в Советском Союзе, где его именовали Мацистом. "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова начинаются со сравнения Кисы Воробьянинова с Мачисте: "Ипполита Матвеевича за большой рост, а особенно за усы, прозвали в учреждении Мацистом, хотя у настоящего Мациста никаких усов не было". Без этого героя была бы неполной история. Федерико Феллини утверждал, что его первым увиденным фильмом стал "Мачисте в аду", после которого он узнал о режиссерской профессии. Отец Серджо Леоне – Роберто Роберти – снял Пагано в "Детективе Мачисте" (1918). Актер не захотел играть в звуковых фильмах, и на несколько десятилетий Геракл исчез из кино. Вторая волна его популярности – шестидесятые годы, 25 фильмов за шесть лет. Среди них самые эксцентричные наименования – "Тото против Мачисте", "Зорро против Мачисте" и даже "Мачисте против лунных людей". В семидесятые мимо героя не смог пройти мастер малобюджетного кино Джесс Франко, снявший "Мачисте против королевы амазонок" и "Эротические подвиги Мачисте в Атлантиде".
Показанный в Венеции "Мачисте, альпийский стрелок" – четвертая картина серии, и перед нами уже не раб-атлет, а знаменитый актер, приехавший в 1915 году на съемки в деревню на границе между Австрией и Италией. Но тут начинается война, вероломные австрийцы уводят всю съемочную группу в концентрационный лагерь, но не подозревают о невероятных способностях силача Мачисте. Он бежит, переходит по горам границу и записывается в батальон альпийских стрелков. Как гласят вступительные титры, фильм посвящен всем благородным итальянцам, сражавшимся с немецким варварством. "Альпийский стрелок" – пропагандистская картина, но как зрелище она не устарела, оторваться от нее невозможно и сегодня. Современные компьютерные эффекты разучили нас удивляться, а изобретательность Луиджи Маджи и Луиджи Романо Борньетто, прежде всего в постановке массовых сцен, остается памятником ремесленному искусству. На Венецианском фестивале состоялась премьера самой полной версии – фильм уже однажды реставрировали, но только недавно в архивах обнаружили документы, позволившие восстановить оригинальное цветовое решение, а также длинный фрагмент с пленением и последующим побегом коварного австрийского шпиона Фритца Плуффера.
Единственный документальный фильм в основном конкурсе – "Взгляд тишины" Джошуа Оппенхаймера, снявшего два года назад "Акт убийства" о геноциде в Индонезии, где в шестидесятые годы во время антикоммунистической кампании по всей стране убивали и пытали десятки тысяч людей. "Акт убийства" давал слово убийцам – они без ложного смущения во всех подробностях рассказывали о своих преступлениях и даже реконструировали их на камеру. Среди заснятых Оппенхаймером за несколько лет работы в Индонезии свидетельств – рассказ о публичной казни юноши Рамли, вокруг семьи которого выстроен "Взгляд тишины". Его брат, оптик Ади, родился уже после массовых убийств. В начале фильма он смотрит запись с подробным рассказам о казни Рамли, а затем отправляется к убийцам, чтобы узнать, как им живется сегодня. Смотреть "Взгляд тишины" неприятно, страшно и некомфортно. Двадцатый век наглядно продемонстрировал неисчерпаемую способность людей совершать все более немыслимые преступления, но есть ли в мире еще одно такое общество, как индонезийское, где факт геноцида не осуждается, а, напротив, считается одним из самых доблестных событий недавней истории? Вчерашние жертвы и палачи их семей годами живут бок о бок в маленьких деревнях. Ни у кого из интервьюируемых не возникает и проблеска раскаяния. Один из чиновников прямо говорит, что не следует ворошить прошлое и злить людей, а то антикоммунистическую чистку можно и повторить.
И "Акт убийства", и "Взгляд тишины" важны в общественном смысле – это редкий случай, когда современный кинематограф хоть немного способен влиять на мир. Действительно, Оппенхаймер прорвал блокаду молчания и после успеха его предыдущей картины о массовых убийствах впервые заговорили открыто в Индонезии. Но если признать, что у кинематографа есть еще какие-то функции, помимо общественно-полезных, то видно, что "Взгляд тишины" воплощает самый отталкивающий подход к документальному кино. Преступники рассказывают Оппенхаймеру, как они выпивали по два стакана крови своих жертв, чтобы не сойти с ума от бесконечных убийств. Не меньше вампира напоминает сам режиссер, который эксплуатирует сенсационность найденного материала. "Взгляд тишины" – тот случай, когда за оберткой назойливого призыва к гуманизму скрывается обыкновенный садизм. Уже минуте на десятой тупеешь от бесконечного описания пыток. Для себя Оппенхаймер выбирает безопасное положение стороннего наблюдателя из цивилизованного мира. Что делать с материалом, он не знает, поэтому наращивает фильм на одном приеме и перебивает его кадрами, которых постеснялись бы и телевизионные постановщики (особенно поэтично развевается паутинка на ветру). Страдающего старческим слабоумием столетнего отца Ади Оппенхаймер запечатлевает на камеру максимально возможными крупными планами, а в финале вовсе подлавливает испуганного старика в тот момент, когда он не может узнать свою комнату и беспомощно ползает по полу. Режиссер, снимающий такие сцены, не заслуживает ничего, кроме презрения. Впрочем, как "специалист по геноциду" он точно может рассчитывать на пожизненную ренту и кресло эксперта на европейском телевидении.
По-настоящему великому режиссеру-документалисту Фредерику Уайзману в пятницу вручили почетного "Золотого льва". Впрочем, ноу-хау нового руководителя Венецианского фестиваля Альберто Барберы заключается в том, что ни одну из его картин решили не показывать. Очень жалко: обширная фильмография Уайзмана полна редких картин. Как, например, один из его считаных игровых фильмов – "Последнее письмо" (2002), экранизация главы из "Жизни и судьбы" Василия Гроссмана.
Еще одна документальная премьера – "Красные кресла. Парма и кино" Франческо Барилли. Вокруг этого режиссера существует небольшой культ среди поклонников фильмов ужасов. Его дебют – "Аромат дамы в черном" (1974) с Мимси Фармер в главной роли – эксцентричен и изящен даже по меркам классики джалло, а "Пансион страха" (1977) – возможно, самый безжалостный портрет Италии конца Второй мировой войны. Юная героиня вместе с матерью содержит маленький отель, все постояльцы которого – бандиты, извращенцы и дезертиры. Уклоняясь от все более назойливых приставаний с их стороны, она сочиняет письма отцу-летчику, который когда-нибудь вернется и накажет всех этих страшных людей. Все заканчивается массовой бойней. Впоследствии Барилли практически исчез с радаров, отметившись разве что участием в альманахе "Особенно по воскресеньям" (1991). Последние годы он снимает документальные ленты для телевидения. "Красные кресла" – отчасти автобиографический и личный проект, поскольку он посвящен пятидесятилетию второго фильма Бернардо Бертолуччи "Перед революцией", где Франческо Барилли сыграл главную роль. На пресс-показе я оказался единственным зрителем, из-за неловкой ситуации пресс-агент поспешила меня представить режиссеру.
"Красные кресла" – обстоятельная история итальянского кино, увиденная из Пармы. Это город, где подружились поэт Атиллио Бертолуччи и журналист Чезаре Дзаваттини, главный редактор Gazzetta di Parma. Бертолуччи страстно любил кино, дружил с Мурнау и все ждал, когда в их город привезут "Восход солнца". Дзаваттини к кино был равнодушен, предпочитая ему театр, но однажды его затащили на показ фильма Чарли Чаплина; так появился один из самых знаменитых итальянских сценаристов. Цензура в Парме: синефилы-энтузиасты в 1934-м сняли комедию "Вернемся в деревню", где в последнем кадре карлик целует портрет Дуче; карлика убрали, портрет оставили. 1945 год, хроника: в Парму входят антифашистские войска. Местное документального кино: Аттилио Бертолуччи и Антонио Марки вместе работают над шестью короткометражками в родном городе. Им помогает молодой киноман Фаусто Форнари (интервью с ним можно прочитать здесь), в 1953 году он снимает "Письма приговоренных к смерти участников Сопротивления", ведь Парма была одним из центров сопротивления. Это первый антифашистский документальный фильм с 1945 года, когда Джузеппе де Сантис и Лукино Висконти сняли шедевр "Дни славы". Режиссеру дали разрешение экранизировать выпущенные отдельной книгой письма убитых, но при условии, что Дзаваттини одобрит картину – невольный цензор так увлекся проектом, что попросил поставить свое имя в титры. Коммерческое кино: Парма – родина Франко Неро, сыгравшего в "Джанго" Серджо Корбуччи; неподалеку от города Жюльен Дювивье снимает знаменитого "Дона Камилло", в американской версии которого Орсон Уэллс озвучивает Христа. Закат неореализма: в Парме проходит конгресс неореалистов, впервые заявивших о кризисе. Три канонических пармских картины – "Девушка с чемоданом" Валерио Дзурлини, "Девушка из Пармы" Антонио Пьетранджели и, конечно же, "Перед революцией" Бернардо Бертолуччи – фильм, которым молодой режиссер "порвал пуповину", как он объясняет, со своим городом. Оказывается, впоследствии он все время возвращался обратно и снимал в Парме небольшие сцены для всех своих лент, даже для "Последнего императора". Нереализованные проекты: Валерио Дзурлини отговорили снимать про Рембо и Верлена, а у Серджо Леоне не получилось сделать "Унесенных ветром".
"Красные кресла" – повествование и о прошлом Франческо Барилли. Он отправляется в особняк, где снимали "Перед революцией", и рассказывает о работе над "Ароматом дамы в черном". В его словах есть немного грустное смирение с несложившейся карьерой, он говорит, что сегодня больше всего любит делать документальное кино. Курьезный факт: телевизионное шоу "Оставляешь или удваиваешь?" (современный аналог "Кто хочет стать миллионером?") пользовалось такой популярностью, что показ фильмов в кинотеатрах прерывали ради телевизионного включения (см. "Тото, оставляешь или удваиваешь?" Камилло Мастрочинкве). А затем не осталось кинотеатров с красивыми красными креслами вовсе: залы, где Дзаваттини смотрел Чаплина, а Барилли проводил премьеру своего дебюта, разрушены, на их месте безликие банки. Та же судьба постигла кинотеатр с лучшим названием на свете – появляющийся в "Перед революцией" Supercinema Orfeo. Барилли пытается закончить фильм на оптимистической ноте, ведь в Парме и сейчас много режиссеров, но кадры из их работ под стать выстроенному в городе огромному мультиплексу.
Как и Барилли, после многолетнего перерыва вернулся не снимавший с 2001 года (за исключением телевизионных работ) Питер Богданович с комедией "Так она занятней", это пока самый замечательный фильм фестиваля. Богданович – один из самых страстных американских синефилов, написавший в шестидесятые годы классические труды про Орсона Уэллса, Говарда Хоукса, Альфреда Хичкока и Фрица Ланга. Он стал не менее успешным режиссером – "Последний киносеанс" и "Бумажная луна" считаются классикой "Нового Голливуда". Затем финансовые неудачи следовали одна за другой, и с 1994 года у него был лишь один полнометражный фильм – "Смерть в Голливуде" (The Cat`s Meow, 2001). Перечень несостоявшихся проектов Богдановича в какой-то момент сравнялся с его обширной фильмографией. "Так она занятней" – один из сценариев, пролежавших в столе годами. На картинах и книгах Богдановича выросло новое поколение режиссеров – Уэс Андерсон и Ноа Баумбах, которые выступили продюсерами и нашли деньги на реализацию давнего замысла.
Богданович моментально погружает зрителя в атмосферу своего фильма вступительными титрами: "Не так давно одна из ярчайших новых звезд Голливуда сидела в пустом баре неподалеку от старого "Китайского театра". Она давала интервью журналистке Джуди. Как и большинство современных людей, Джуди была цинична, и даже малейший намек на фантазию мог ее оскорбить. Но не нас. Мы верим в старую поговорку о том, что факты никогда не должны вставать на пути у хорошей истории". Этими словами режиссер сразу задает встречу старого кино и нового ("Китайский театр" – один из старейших американских кинозалов, открытый в 1927 году), добавляет ностальгическое измерение и к тому же выстраивает классическую форму голливудского повествования, когда действие утоплено в прошлом и сопровождается комментариями главного героя несколько лет спустя. Книга бесед Богдановича с великим американским режиссером Алланом Дваном "Последний пионер" – мое настольное чтение. Именно его комедии сороковых годов (например, Up in Mabel's Room) и напоминает в первую очередь "Так она занятней". Питер Богданович пытается воспроизвести самое для него дорогое – тот голливудский кинематограф, замечательные режиссеры которого видели свое призвание лишь в том, чтобы лучше всех выполнять свою работу, и не подозревали, что много лет спустя умники запишут их в "авторов" и "художников".
Изначально фильм назывался Squirrels to the Nuts, отсылая к последней картине Эрнста Любича "Клуни Браун", где главный герой произносил знаменитый монолог: Some people like to feed nuts to the squirrels. But if it makes you happy to feed squirrels to the nuts, who am I to say nuts to the squirrels? Ровно эти же слова использует бродвейский постановщик Арнольд (замечательный Оуэн Уилсон), покоряя женщин. У него есть странное хобби – он проводит романтический вечер с девушками по вызову и затем предлагает им тридцать тысяч долларов при условии, что они оставят работу и исполнят свою мечту. Одной из таких девушек оказывается Иззи (ее играет Имоджен Путс, как с таким именем не стать звездой screwball comedy?), которая грезит актерской карьерой. На следующее утро она, не подозревая о профессии своего благодетеля, приходит к нему на кастинг. Его жена исполняет вторую главную роль в грядущей постановке и считает, что Иззи идеально подходит на роль. Автор пьесы моментально в нее влюбляется. О тайне Иззи и Арнольда знает еще один актер, в прошлом любовник супруги Арнольда. Это еще не все: девушка драматурга – психоаналитик Иззи, а его отец – частный детектив, нанятый ее бывшим клиентом. Разумеется, все сталкиваются лицом к лицу.
Казалось, эта комедийная традиция совсем позабыта современным кинематографом. Разве что в "Любить, пить и петь" Ален Рене пытался сделать что-то похожее. Несмотря на головокружительную легкость, в "Так она занятней" находится место и легкой меланхолии. Мы знаем, что у Иззи все будет хорошо, но Богданович не забывает показать, что триумф одних всегда происходит на фоне поражения других – истина, которую он уж точно знает лучше многих. За формой ностальгической комедии Богданович скрывает настоящий манифест кинематографа. "Я верю в розовый цвет, а также в то, что счастливые девушки – самые красивые. Я верю в то, что завтра будет новый день, и я верю в чудеса", – повторяет Иззи знаменитое высказывание Одри Хепберн и все время вспоминает "Завтрак у Тиффани", а еще роман Артура Миллера и Мэрилин Монро. К слову, последняя главная роль Одри Хепберн была именно у Богдановича в "Они все смеялись". А постановщик Арнольд повторяет все время монолог про белок из фильма Эрнста Любича, без которого не получился бы "Так она занятней".
Эти повторяющиеся цитаты было бы неверно списывать только на киноманию Богдановича. "Так она занятней" – отказ примириться с тем, что кино все больше и больше теряет зрителя, больше не являясь тем видом искусства, каким оно было во времена Аллана Двана, Фрица Ланга и Эрнста Любича. Два лучших фильма 2014 года – "Так она занятней" и "Социализм" Петера фон Бага – напоминают о том, что уникальной возможностью кинематографа было создание идеального мира, пространства утопии. Человечество не смогло воплотить в реальной жизни социализм, но он оказался возможен на пленке. Кинематограф умел создавать примеры для подражания, быть сильнее законов реального мира, а иногда и вовсе подчинять его себе и фантазии. Сегодня, возможно, мы об этом не помним.
Но об этом не забыл Франческо Барилли, который в "Красных креслах" вдруг проговаривается о том, что Бернардо Бертолуччи главной ролью в "Перед революцией" приговорил его к вечному двадцатилетию. Эту сокрушительную силу кино осознал и портовый грузчик Бартоломео Пагано, сменивший имя и на всю жизнь ставший Мачисте. Факты никогда не должны вставать на пути у хорошей истории.
Радио Свобода