Выделяя основные, по его мнению, высказанные в интервью утверждения, редактор газеты «Аравот» дает следующий комментарий: «1. «События «1 марта» выгодны тем, кто этими событиями спекулирует». Это уязвимая логика. В таком случае любое преступление выгодно не преступнику, а его жертве, потому что именно жертва требует раскрыть преступление и наказать преступника. В данном случае пострадавшим является все общество. 2. «Расследование по делу «1 марта» ведется не по правовым основаниям введения режима чрезвычайного положения». Откуда он знает? Специальная следственная служба докладывает ему о том, чем занимается? 3. «Если бы лидер оппозиции не отсиживался дома, а попытался бы сдержать им же возбужденную толпу, уверен, что жертв можно было бы избежать». В этом утверждении есть, на мой взгляд, обратная логика. 4. «Проигравший кандидат заявил, что намерен занять президентский дворец». Это просто ложь. Но все эти вопросы, на мой взгляд, вторичны. Роберт Кочарян не ребенок, он очень хорошо знает, что его никто не собирается задерживать. Даже если к власти придет Левон Тер-Петросян, второго президента никто в Гаагу не отправит. Главная задача господина Кочаряна является политической и, соответственно, предвыборной».
Газета «Чоррорд инкнишханутюн» пишет: «Роберт Кочарян в своем интервью выразил одну действительно исключительную мысль: «То обстоятельство, что никто из сколь-либо заметных представителей оппозиции физически никак не пострадал, говорит о том, что преднамеренных действий по «обезглавливанию» оппозиционного движения также не было». С чисто правовой точки зрения эта мысль какого-либо интереса не представляет, но в психологическом плане имеет исключительно важное значение. Кочарян, фактически, говорит: «Я не убивал эти десять человек, если бы я убивал, я бы убил лидеров оппозиции, а не рядовых демонстрантов». Обратите внимание, этот аргумент сам по себе прекрасно демонстрирует человеческий облик Кочаряна, но дело в том, что лидеры оппозиции «физически никак не пострадали» совсем по другой причине. Если бы кто-либо из них был убит, события определенно приняли бы другой оборот, и неизвестно, как бы все это закончилось».
Процитировав следующий отрывок из интервью Роберта Кочаряна «чрезвычайное положение в Ереване было введено согласно Конституции РА в полном соответствии с предусмотренными процедурами, а именно, после согласования с председателем парламента и премьер-министром с последующим утверждением в Национальном Собрании», газета «Еркир» делает вывод: «Кочарян более чем прозрачно дал понять, что он в той же степени ответственен за принятие этого решения, в какой и тогдашние премьер-министр Серж Саргсян и политическое большинство в лице Республиканской партии. Таким образом, Кочарян дает понять, что он наряду с главами других ветвей власти несет равную ответственность только за объявление чрезвычайного положения и не имеет никакого отношения к событиям, имевшим место на улицах».
Газета «Жаманак» замечает: «Сержу Саргсяну остается либо заявить, что Кочарян ни о чем с ним не консультировался, либо просто пойти на предложенный Кочаряном компромиссный вариант и, выявив конкретных убийц, на время вновь закрыть тему «1 марта». Причем, такое развитие может отвечать также интересам оппозиции, поскольку будет обеспечено, по крайней мере, раскрытие непосредственных убийц, то есть будет выполнен конкретный шаг в направлении привлечения к ответственности виновных в событиях «1 марта», который оппозиция может представить, как очередное достижение в своей борьбе. Причем, Кочарян, предложив подобный вариант развития событий, похоже, гарантирует сторонам, что он удовлетворится этим и не станет вмешиваться во внутриполитический процесс, в диалог власть-оппозиция. Об этом свидетельствует следующая фраза Роберта Кочаряна: «слава Богу, я не участвую [в диалоге]». То есть, компромиссное предложение Кочаряна заключается, кажется, в следующем: вы меня не трогаете по части «1 марта», я вам не стану мешать в этом внутриполитическом процессе. Однако здесь, конечно, вероятно, что Кочарян не то чтобы отказывается от своих политических притязаний, а просто берет паузу, возможно, надеясь, что власть и оппозиция в результате диалога не придут к общему знаменателю по ключевым вопросам и конфронтация и кризисная ситуация станут неизбежны, что может поднять его фактор в столицах международных партнеров Армении».
Газета «Чоррорд инкнишханутюн» пишет: «Роберт Кочарян в своем интервью выразил одну действительно исключительную мысль: «То обстоятельство, что никто из сколь-либо заметных представителей оппозиции физически никак не пострадал, говорит о том, что преднамеренных действий по «обезглавливанию» оппозиционного движения также не было». С чисто правовой точки зрения эта мысль какого-либо интереса не представляет, но в психологическом плане имеет исключительно важное значение. Кочарян, фактически, говорит: «Я не убивал эти десять человек, если бы я убивал, я бы убил лидеров оппозиции, а не рядовых демонстрантов». Обратите внимание, этот аргумент сам по себе прекрасно демонстрирует человеческий облик Кочаряна, но дело в том, что лидеры оппозиции «физически никак не пострадали» совсем по другой причине. Если бы кто-либо из них был убит, события определенно приняли бы другой оборот, и неизвестно, как бы все это закончилось».
Процитировав следующий отрывок из интервью Роберта Кочаряна «чрезвычайное положение в Ереване было введено согласно Конституции РА в полном соответствии с предусмотренными процедурами, а именно, после согласования с председателем парламента и премьер-министром с последующим утверждением в Национальном Собрании», газета «Еркир» делает вывод: «Кочарян более чем прозрачно дал понять, что он в той же степени ответственен за принятие этого решения, в какой и тогдашние премьер-министр Серж Саргсян и политическое большинство в лице Республиканской партии. Таким образом, Кочарян дает понять, что он наряду с главами других ветвей власти несет равную ответственность только за объявление чрезвычайного положения и не имеет никакого отношения к событиям, имевшим место на улицах».
Газета «Жаманак» замечает: «Сержу Саргсяну остается либо заявить, что Кочарян ни о чем с ним не консультировался, либо просто пойти на предложенный Кочаряном компромиссный вариант и, выявив конкретных убийц, на время вновь закрыть тему «1 марта». Причем, такое развитие может отвечать также интересам оппозиции, поскольку будет обеспечено, по крайней мере, раскрытие непосредственных убийц, то есть будет выполнен конкретный шаг в направлении привлечения к ответственности виновных в событиях «1 марта», который оппозиция может представить, как очередное достижение в своей борьбе. Причем, Кочарян, предложив подобный вариант развития событий, похоже, гарантирует сторонам, что он удовлетворится этим и не станет вмешиваться во внутриполитический процесс, в диалог власть-оппозиция. Об этом свидетельствует следующая фраза Роберта Кочаряна: «слава Богу, я не участвую [в диалоге]». То есть, компромиссное предложение Кочаряна заключается, кажется, в следующем: вы меня не трогаете по части «1 марта», я вам не стану мешать в этом внутриполитическом процессе. Однако здесь, конечно, вероятно, что Кочарян не то чтобы отказывается от своих политических притязаний, а просто берет паузу, возможно, надеясь, что власть и оппозиция в результате диалога не придут к общему знаменателю по ключевым вопросам и конфронтация и кризисная ситуация станут неизбежны, что может поднять его фактор в столицах международных партнеров Армении».