По мнению заместителя председателя возглавляемой первым президентом Армении Левоном Тер-Петросяном партии «Армянский национальный конгресс» (АНК) Левона Зурабяна, ветирование – это очень мягкая мера.
В интервью Радио Азатутюн, отвечая на вопрос о том, запоздал ли премьер-министр Никол Пашинян с внедрением правосудия переходного периода, Зурабян сказал: «Запоздал во многом, что касается если не формального начала процесса переходного правосудия, то, по сути, проведения многих вещей, которые умещаются в логику переходного правосудия. К примеру, очень простая вещь: сейчас говорится, что судебная власть коррумпирована, что она зависит от Роберта Кочаряна, других людей, которые создали эту власть. Но мы ведь знаем, сколько есть судей-взяточников. Даже было опубликовано письмо, согласно которому какой-то судья жаловался на руководителя Кассационного суда, что тот несправедливо разделил взятку, угрожая обратиться к Сержу Саргсяну, чтобы тот восстановил справедливость. В этом конкретном случае были лица, и спокойно можно было возбудить уголовные дела, наказать этих людей. И если бы сейчас, после прихода Никола Пашиняна к власти, 10 судей уже сидели в тюрьме, поверьте, судебная власть вела бы себя гораздо более законопослушно. Многое запоздало».
На вопрос, приемлемы ли основные принципы правосудия переходного периода: ветирование – проверка имущества, политических связей, в противном случае увольнение или отставка, зампред АНК ответил, что ветирование – очень мягкое средство.
«Можно провести ветирование. Хотя ветирование – очень мягкое средство. Те судьи, которые брали взятки и выносили несправедливые приговоры, в частности, на глазах у общественности и всего мира выносили явно несправедливые приговоры по делу «1 марта», просто фабриковали дела, и все видели, что нарушается равенство сторон обвинения и защиты, кроме того без доказательств, без серьезного расследования выносили людям тот приговор, который был заказан Робертом Кочаряном и Сержем Саргсяном, эти люди уже давно должны были ответить за это. Что такое ветирование? Было гораздо более сильное оружие - просто задействовать уголовное право. Чем заняты правоохранительные органы, скажем, чем занята Служба национальной безопасности? За весь год лишь Манвела схватили? Все эти дела давно должны были дать результаты, уже как минимум 10 судей, если не больше, должны были сидеть за решеткой. Сейчас в стране была бы другая атмосфера».
Отвечая на вопрос о том, считает ли он, что судебная реформа, о которой говорят нынешние власти, не решит этот вопрос, Левон Зурабян ответил: «Например, я сейчас не знаю, и из действий властей мы этого не увидели, готовы ли они к созданию реестра массовых нарушений прав человека и созданию комиссии по истине и примирению. Если ты говоришь о переходном правосудии, но не хочешь создавать ключевой инструмент переходного правосудия, это очень опасно. Переходное правосудие в первую очередь касается того, что в стране на протяжении многих лет при диктатуре массово нарушались права людей: людей убивали, пытали, избивали, лишали имущества, увольняли с работы по политическим мотивам и прочее и прочее. В случаях, когда происходит революция, которая устраняет эту диктатуру, перед обществом встает задача восстановить доверие людей к государственным институтам. И главным инструментом для этого является восстановление прав людей».
На замечание о том, что сложилась ситуация, когда роль радикальной оппозиции взяли на себя внепарламентские силы: Республиканская партия, «Дашнакцутюн», а Роберт Кочарян заявил о консолидации оппозиционного полюса, и вопрос, есть ли потенциал у этого полюса, зампред АНК ответил: «Конечно, у него есть потенциал. И, конечно, это очень логичная программа. Потому что эти люди потеряли свою кормушку. Они в течение 20 лет, злоупотребляя своими регалиями, полученными в Карабахской войне, угнетали наше общество. Многие сохранили эти бизнесы, но обеспокоены, думают, что могут потерять их, могут в один прекрасный день дать ответ перед законом, и счастливое для них прошлое не вернется. И эти люди консолидировались вокруг одной цели – возвращения счастливых времен беззаконий, грабежа, угнетения. Этих людей объединяет только это. Роберт Кочарян после ухода с поста президента не занимался политической деятельностью. Он занимался лишь бизнесом, охотой на львов, ведя роскошную жизнь. А политикой он начал заниматься с того момента, как ему было предъявлено обвинение. Это красноречивее всего свидетельствует о том, что эти люди не имеют политических целей, политика им нужна в качестве инструмента для собственной защиты».
Интервью целиком можно посмотреть здесь: