Без санкций и без военного атома

На переговорах в Лозанне по ядерной программе Тегерана вечером в четверг между Ираном и шестью мировыми державами было достигнуто соглашение по "ключевым параметрам" будущего всеобъемлющего договора, который должен быть разработан к 30 июня. Как говорится в совместном заявление по итогам обсуждения между иранской делегацией и дипломатами из Франции, Великобритании, Германии, США, России и Китая, сделан "решительный шаг" в длительных переговорах, цель которых сводится к тому, чтобы добиться от Ирана ограничения разработок в обмен на послабление международных санкций.

Президент США Барак Обама на состоявшейся в четверг пресс-конференции обрисовал в общих чертах рамочное соглашение по иранской ядерной проблеме, достигнутое на переговорах. "США со своими союзниками достигли исторического взаимопонимания с Ираном, которое в случае выполнения не позволит Ирану обрести ядерное оружие", – сказал он. Президент США назвал достигнутую договоренность "хорошей сделкой". "Уверен, наши эксперты в сфере ядерных вопросов могут это подтвердить", – добавил он, выразив уверенность в том, что эта сделка идет "во благо безопасности США, их союзников и всего мира".

Вместе с тем Обама подчеркнул, что достигнутая договоренность обязывает Тегеран выполнять целый ряд условий. "В Иране будут проводиться инспекции гораздо больше и чаще, чем в какой-либо другой стране мира. Мы будем проводить интенсивные проверки ядерных исследований исламской республики. А если они попытаются нас обмануть, мы об этом сразу же узнаем", – подчеркнул он. Взамен, как подтвердил президент США, международное сообщество начнет смягчать режим санкций против Ирана. Но если Тегеран не выполнит свои обязательства, то "санкции могут быть возвращены", – предупредил Обама.

Для Ирана достигнутое предварительное соглашение означает дальнейшее смягчение санкций, а для администрации Обамы, как утверждают критики сделки – отсрочку всеобщего признания несостоятельности ее дипломатии. Ну а что говорят сторонники соглашения?

"Войны в Ираке и Афганистане Обама унаследовал; ядерные переговоры с Ираном – это то, к чему он исходно стремился как президент и с помощью чего надеется войти в историю", пишет обозреватель Washington Post Грег Йоффе.

Президент верит, что Америка порой способна гигантским напряжением воли изменить траекторию мировой истории. Причем объектом этих волевых усилий должны быть недружественные и несвободные страны. По словам бывшего представителя США в НАТО Иво Даалдера, "Обама убежден, что чем больше несвободные люди взаимодействуют со свободными, тем глубже они проникаются желанием тоже стать свободными". Тезис Обамы проходит апробирование на Кубе, Бирме и, прежде всего, на Иране. Как отмечает бывший помощник вице-президента Байдена Джули Смит, "Обама преисполнен решимости доказать и республиканцам, и всему миру, что они неправы, думая будто дипломатическая изоляция и угрозы применения силы, нежели диалог, являются оптимальными средствами политики в отношении стран, враждебно настроенных к Америке". Многие соотечественники Обамы разделяют это мнение.

Что тревожит международное сообщество в иранских ядерных исследованиях? Какие есть указания на то, что эти исследования имеют военную составляющую? Вот что сказал об этом в интервью Радио Свобода заместитель директора по научной работе аналитического центра The Ploughshares Fund Том Коллина:

– В настоящий момент таких признаков нет, по промежуточному соглашению от 2013 года Иран приостановил мероприятия по обогащению атомного топлива, вызывавшие беспокойство международного сообщества и не соответствовавших обязательствам Ирана как страны-участницы Договора о нераспространении. Прежде всего, я имею в виду мероприятия, которые осуществлялись на тайно построенном подземном комплексе в Фурдо. Другим тревожным симптомом было нежелание Тегерана сотрудничать с Международным агентством по атомной энергии, отвечать на вопросы инспекторов, касавшиеся, например, экспериментов с нейтронными детонаторами ядерных взрывов на объекте в Парчине. Все это и побудило Совет Безопасности ООН ввести экономические санкции против Ирана, чтобы склонить его к переговорам.

– Вы подчеркиваете, что элементы оружейной ядерной программы Ирана, если таковые имелись, могут быть снова запущены, и переговоры, проходящие в Швейцарии, как раз и посвящены тому, чтобы развеять опасения международного сообщества по поводу ядерных исследований Ирана, обеспечив их максимальную прозрачность. А как вы оценивает роль России в развитии иранского ядерного проекта?

– Основной вклад России заключался в строительстве Бушерской атомной электростанции. Ну а что касается роли России в переговорном процессе, то я считаю ее в высшей степени конструктивной.

– Совет Безопасности и Соединенные Штаты, в частности, поначалу ставили своей целью полное прекращение работ Ирана с расщепляющимися материалами. На сегодня цель сформулирована более скромная: сделать так, чтобы Иран не смог создать ядерный боезаряд быстрее, чем за год. Таким образом, предположительно, у международного сообщества будет достаточно времени, чтобы заметить приготовления Ирана к ядерному рывку и остановить его. Насколько реалистичной вам представляется эта цель: гарантировать, что Ирану потребуется не меньше года для достижения порогового ядерного статуса?

– Соединенные Штаты стремятся к тому, чтобы Иран на начальном этапе прекратил наращивать свои ядерные мощности и, в перспективе, резко сократил их. Эту задачу выполнила промежуточная договоренность двухлетней давности; долгосрочное соглашение, контуры которого были объявлены в четверг, продлевает действие этой договоренности, по крайней мере, на десять лет. Если Тегерану, как вытекает из соглашения, потребуется год только для того, чтобы накопить достаточное количество урана для создания одного боезаряда, то фактическое производство такого заряда займет куда больше времени. У международного сообщества в результате будут все шансы принять своевременные контрмеры. Условия сделки, которые обозначил президент Обама, кажутся мне вполне адекватными для решения поставленной задачи: Иран сократит на две трети число центрифуг; перепрофилирует плутониевый реактор в Араке; и выведет из оборота большое количество уже созданных запасов обогащенного урана, отправив его либо за границу, либо обеднив или, как говорят, "разбавив" до уровня ниже пяти процентов, что делает топливо непригодным для оружейных целей.

– Таким образом, на ваш взгляд выходит, что Иран отрекся от своих ядерных амбиций именно в настоящий момент, когда его соперничество с поддерживаемыми Западом суннитскими странами за влияние в мусульманском мире достигло своего пика?

– Не уверен, что у Ирана вообще имелись окончательно сформировавшиеся ядерные амбиции, поэтому и отрекаться, думаю, ему было не от чего. Сам Иран отрицает наличие у себя подобных амбиций, поверим ему на слово. По условиям сделки Тегеран получает отмену санкций – и это для него с любой точки зрения исключительно важно. Международное сообщество получает транспарентную иранскую ядерную программу. Все теперь определят три месяца, остающиеся до крайнего срока подписания итогового соглашения. Сейчас, после обнародования рамочной договоренности, противники сделки имеют возможность подвергнуть ее изматывающей, изнурительной критике. Я имею в виду консерваторов в Иране, включая духовного вождя, и консерваторов в американском Конгрессе. Первые, известно, недовольны уступками, на которые пошли иранские переговорщики; вторые ратуют за введение против Ирана дополнительных санкций. И те и другие могут торпедировать сделку, – сказал Том Коллина.

Радио Свобода