Есть на карте мира маленький регион, который внимательно смотрит на развитие ситуации в Крыму. Не с ужасом, как на Западе, не с гордостью, как в России, а с надеждой. Это непризнанная Нагорно-Карабахская Республика, где путь к независимости начали еще 26 лет назад.
20 февраля 1988 года Верховный Совет Нагорно-Карабахской Автономной области принял решение о выходе из состава Азербайджанской ССР и о вхождении в состав Армянской ССР. Аналогия с Крымом напрашивается, поскольку, напомню, 6 марта 2014 года Верховный Совет Автономной Республики Крым почти единогласно проголосовал за выход из состава Украины и о переходе в состав России. Дальше в обоих случаях – декларация и референдум о независимости. Хотя Карабах может только позавидовать тому, что Крым под российским крылом решил свои проблемы за пару недель, в то время как в Степанакерте бьются уже третий десяток лет.
Конечно, было бы правильнее говорить «карабахский прецедент для Крыма» с учетом большого «стажа» непризнанной НКР. Но поскольку полуостров своей скоростью переплюнул все прочие «замороженные конфликты» на постсоветском пространстве, условимся говорить тут именно о крымском прецеденте.
Итак, в Нагорном Карабахе внимательно следят за ситуацией в Крыму. И, разумеется, следят в Республике Армения. В связи с этим даже возник дипломатический скандал. 19 марта президенты России и Армении провели телефонный разговор, в ходе которого обсудили итоги крымского референдума. Эта тема была немедленно подхвачена украинской прессой, которая почему-то интерпретировала эту беседу как «признание Арменией референдума и аннексии Крыма».
Киев отозвал посла из Еревана для консультаций, а истерия в Украине не прекратилась даже после того, как заместитель министра иностранных дел Армении Шаварш Кочарян выступил со специальным заявлением. Он указал, что речь шла не о признании конкретно крымского референдума, а том, что для Армении было и остается неизменным признание права народов на самоопределение.
Здесь, конечно, начинается довольно трудная для Еревана и Степанакерта полоса. Дело в том, что степень контроля России над армянскими властями уже давно вышла за рамки приличия, и говорить о самостоятельной внешней политике Еревана в таких условиях – самообман и наивность. Поэтому я совсем не удивлюсь, если в беседе с Владимиром Путиным Серж Саргсян действительно признал или пообещал признать итоги референдума в Крыму.
Еще я не удивляюсь тому, что Армения проголосовала против резолюции Генассамблеи ООН, где осуждался референдум и не признавались его итоги. Но оба этих эпизода – с «двойным дном». Насколько Россия требовала от Армении «подсобить» в крымском вопросе, настолько это вписывается и в армянские потребности. Ведь после признания Косово, Абхазии и Южной Осетии в 2008 году, после всемирного признания Южного Судана в 2011 году крымская кампания стала дополнительным аргументом для армянской стороны в пользу суверенизации Нагорного Карабаха.
Как сформулирована официальная позиция Республики Армения в карабахском вопросе? Своеобразно: «Армения не признает независимость Нагорно-Карабахской Республики, так как ожидает, что руководство Азербайджана само осознает невозможность нахождения НКР в составе этой страны и иного, чем признание, пути решения проблемы». Вопрос о том, когда в Баку «осознают», остается открытым, но можно допустить, что такая стратегия может в конечном итоге дать результаты. Ведь невозможно бесконечно отказывать Карабаху в признании, потому что «Косово – особый случай», «Абхазия – это другое», «Крым – отдельная история» и всё в таком же духе. Не может быть на планете пять или десять «особых» случаев, пусть даже у каждого из них своя историческая и прочая специфика.
Не берусь утверждать, что крымский прецедент сможет значительно приблизить момент международного признания Нагорного Карабаха, но уже сейчас можно говорить о том, что Степанакерт имеет шансы вернуться за стол переговоров в качестве полноценного участника. Так, американский сопредседатель Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху Джеймс Уорлик написал в своем микроблоге в Твиттере: «Греческие и турецкие киприоты заявили, что приступают к полноформатным переговорам по урегулированию. Почему то же самое не может произойти в случае Нагорного Карабаха?».
В Министерстве иностранных дел непризнанной НКР ответили своим «твитом»: «Мы согласны с послом Джеймсом Уорликом, что настало время для восстановления полноформатных переговоров с прямым участием Нагорного Карабаха». В Министерстве иностранных дел Азербайджана ответили ожидаемо: «Переговорный процесс по нагорно-карабахскому конфликту ведется между Азербайджаном и Арменией. Именно такие полноценные переговоры между официальными Баку и Ереваном в рамках Минской группы ОБСЕ нацелены на его урегулирование и подписание всеобъемлющего мирного договора». Надо сказать, ответ Азербайджана был сдержанным – обычно там достаточно болезненно и в резких тонах реагируют на подобные «покушения» на существующий формат переговоров.
Однако еще более неприятный сюрприз был сделан азербайджанской стороне… прямо в Баку. Посол Великобритании Ирфан Сиддиг, выступая в стенах университета «Хазар», напомнил о том, что в сентябре нынешнего года в Шотландии должен состояться референдум, на котором жители выскажутся о целесообразности дальнейшего нахождения Страны Вереска в составе Британии. «Некоторые жители Шотландии не хотят оставаться в составе Великобритании. Вместо того чтобы затевать войну, мы проведем референдум. И выходом из ситуации с определением будущего статуса Нагорного Карабаха тоже должен стать референдум», - сказал дипломат. В комментарии к этому заявлению портал Haqqin.az, близкий к президентской администрации, написал, что «фактически британский посол поставил под сомнение будущую судьбу Нагорного Карабаха в составе Азербайджана».
Крымский прецедент потряс основы мироустройства на постсоветском пространстве (а потом, возможно, потрясет не только там). Передел границ, приоритет силы над правом, устранение сомнительного верховенства принципа территориальной целостности над прочими основополагающими принципами, вторая волна «парада суверенитетов» - это лишь начало пертурбаций на евразийском континенте. В карабахском вопросе ситуация в целом благоприятствует признанию Нагорного Карабаха, но предыдущие два десятилетия показали, что проблемы сами собой не решаются, и выгодная геополитическая конъюнктура еще не гарантирует нужного исхода.
Армянская дипломатия, которую не пинает только ленивый (и заслуженно!), получает еще одну задачу: не просто продолжать тему признания НКР, но и с максимальной выгодой использовать ресурс Крыма, а затем, быть может, Шотландии и Каталонии (там референдум пройдет в ноябре). Но я снова вынужден вернуться к российскому фактору. Пойдет ли Россия на «алаверды» армянскому государству в виде ответного признания Карабаха? Да и вообще – станет ли Армения признавать Крым в условиях, когда не признан Карабах? Ведь позиция Еревана с момента суверенизации Косово неизменна: «Мы не можем пойти на признание Косово (Абхазии, Южной Осетии, присоединения Крыма к России), пока сами не признаем Нагорный Карабах». Исключение было сделано только в июле 2011 года для Южного Судана и лишь по той причине, что за день до всемирной кампании признания сами суданские власти в Хартуме согласились с отделением южной части.
В гипотетическом российском признании Карабаха есть опасный момент: западные посредники в лице США и Франции, которые в целом достаточно благосклонно относятся к существованию Нагорного Карабаха, могут «из вредности», а именно – из желания проучить Россию, отказаться признавать Карабах. Судя по десяткам и сотням заявлений, комментариев, аналитических материалов и утечек информации, в Москве, Париже и Вашингтоне давно сложилось понимание невозможности нахождения Карабаха в составе Азербайджана, но на признание существующих реалий пока никто не готов. То ли из-за ценности азербайджанских углеводородов, то ли из нежелания спровоцировать войну, которая не только разрушит хрупкий баланс сил, но и уничтожит милые сердцу трубопроводы.
Сегодня же перспективы признания НКР сталкиваются с новым фактором – жестким (по крайней мере, на словах) размежеванием Москвы и Запада. Армении будет очень трудно продолжать свою взвешенную политику равноценных партнерских отношений с Россией, ЕС и США. Правда, при этом надо помнить, что те же американцы месяц назад заявили, что украинский кризис не станет препятствием для продолжения совместного международного посредничества России и США по иранскому и сирийскому досье. «И карабахскому тоже», - добавлю от себя.
Ведь какая бы ни была Минская группа бездеятельной (переговоры ради переговоров – это уже очевидно всем), ее существование помогает соблюдать региональный баланс. В чисто военном плане сама карабахская армия способна за себя постоять, но в широком измерении стабильность напрямую зависит от вовлечения трех посредников. Как и когда они между собой договорятся по Крыму – очень и очень сложный вопрос. Рискну предположить, что на Западе уже смирились с присоединением полуострова к России, - во всяком случае, там не имеют понятия о том, как его вернуть Украине!
Точно так же я рискну сказать, что решение карабахской проблемы может быть следствием нынешней конфронтации (а значит, признания не будет или оно будет только от России) либо, наоборот, плодом компромисса и признания очевидного. В то же время надо дождаться итогов референдума в Шотландии и Каталонии, их (не-)признания и дальнейших изменений на карте Европы. После этого станет ясно, куда мы движемся: к параду этнических суверенитетов или же к консолидации государств-наций по европейскому образцу.
Radio Europa Liberă
20 февраля 1988 года Верховный Совет Нагорно-Карабахской Автономной области принял решение о выходе из состава Азербайджанской ССР и о вхождении в состав Армянской ССР. Аналогия с Крымом напрашивается, поскольку, напомню, 6 марта 2014 года Верховный Совет Автономной Республики Крым почти единогласно проголосовал за выход из состава Украины и о переходе в состав России. Дальше в обоих случаях – декларация и референдум о независимости. Хотя Карабах может только позавидовать тому, что Крым под российским крылом решил свои проблемы за пару недель, в то время как в Степанакерте бьются уже третий десяток лет.
Конечно, было бы правильнее говорить «карабахский прецедент для Крыма» с учетом большого «стажа» непризнанной НКР. Но поскольку полуостров своей скоростью переплюнул все прочие «замороженные конфликты» на постсоветском пространстве, условимся говорить тут именно о крымском прецеденте.
Итак, в Нагорном Карабахе внимательно следят за ситуацией в Крыму. И, разумеется, следят в Республике Армения. В связи с этим даже возник дипломатический скандал. 19 марта президенты России и Армении провели телефонный разговор, в ходе которого обсудили итоги крымского референдума. Эта тема была немедленно подхвачена украинской прессой, которая почему-то интерпретировала эту беседу как «признание Арменией референдума и аннексии Крыма».
Киев отозвал посла из Еревана для консультаций, а истерия в Украине не прекратилась даже после того, как заместитель министра иностранных дел Армении Шаварш Кочарян выступил со специальным заявлением. Он указал, что речь шла не о признании конкретно крымского референдума, а том, что для Армении было и остается неизменным признание права народов на самоопределение.
Здесь, конечно, начинается довольно трудная для Еревана и Степанакерта полоса. Дело в том, что степень контроля России над армянскими властями уже давно вышла за рамки приличия, и говорить о самостоятельной внешней политике Еревана в таких условиях – самообман и наивность. Поэтому я совсем не удивлюсь, если в беседе с Владимиром Путиным Серж Саргсян действительно признал или пообещал признать итоги референдума в Крыму.
Еще я не удивляюсь тому, что Армения проголосовала против резолюции Генассамблеи ООН, где осуждался референдум и не признавались его итоги. Но оба этих эпизода – с «двойным дном». Насколько Россия требовала от Армении «подсобить» в крымском вопросе, настолько это вписывается и в армянские потребности. Ведь после признания Косово, Абхазии и Южной Осетии в 2008 году, после всемирного признания Южного Судана в 2011 году крымская кампания стала дополнительным аргументом для армянской стороны в пользу суверенизации Нагорного Карабаха.
Как сформулирована официальная позиция Республики Армения в карабахском вопросе? Своеобразно: «Армения не признает независимость Нагорно-Карабахской Республики, так как ожидает, что руководство Азербайджана само осознает невозможность нахождения НКР в составе этой страны и иного, чем признание, пути решения проблемы». Вопрос о том, когда в Баку «осознают», остается открытым, но можно допустить, что такая стратегия может в конечном итоге дать результаты. Ведь невозможно бесконечно отказывать Карабаху в признании, потому что «Косово – особый случай», «Абхазия – это другое», «Крым – отдельная история» и всё в таком же духе. Не может быть на планете пять или десять «особых» случаев, пусть даже у каждого из них своя историческая и прочая специфика.
Не берусь утверждать, что крымский прецедент сможет значительно приблизить момент международного признания Нагорного Карабаха, но уже сейчас можно говорить о том, что Степанакерт имеет шансы вернуться за стол переговоров в качестве полноценного участника. Так, американский сопредседатель Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху Джеймс Уорлик написал в своем микроблоге в Твиттере: «Греческие и турецкие киприоты заявили, что приступают к полноформатным переговорам по урегулированию. Почему то же самое не может произойти в случае Нагорного Карабаха?».
В Министерстве иностранных дел непризнанной НКР ответили своим «твитом»: «Мы согласны с послом Джеймсом Уорликом, что настало время для восстановления полноформатных переговоров с прямым участием Нагорного Карабаха». В Министерстве иностранных дел Азербайджана ответили ожидаемо: «Переговорный процесс по нагорно-карабахскому конфликту ведется между Азербайджаном и Арменией. Именно такие полноценные переговоры между официальными Баку и Ереваном в рамках Минской группы ОБСЕ нацелены на его урегулирование и подписание всеобъемлющего мирного договора». Надо сказать, ответ Азербайджана был сдержанным – обычно там достаточно болезненно и в резких тонах реагируют на подобные «покушения» на существующий формат переговоров.
Однако еще более неприятный сюрприз был сделан азербайджанской стороне… прямо в Баку. Посол Великобритании Ирфан Сиддиг, выступая в стенах университета «Хазар», напомнил о том, что в сентябре нынешнего года в Шотландии должен состояться референдум, на котором жители выскажутся о целесообразности дальнейшего нахождения Страны Вереска в составе Британии. «Некоторые жители Шотландии не хотят оставаться в составе Великобритании. Вместо того чтобы затевать войну, мы проведем референдум. И выходом из ситуации с определением будущего статуса Нагорного Карабаха тоже должен стать референдум», - сказал дипломат. В комментарии к этому заявлению портал Haqqin.az, близкий к президентской администрации, написал, что «фактически британский посол поставил под сомнение будущую судьбу Нагорного Карабаха в составе Азербайджана».
Крымский прецедент потряс основы мироустройства на постсоветском пространстве (а потом, возможно, потрясет не только там). Передел границ, приоритет силы над правом, устранение сомнительного верховенства принципа территориальной целостности над прочими основополагающими принципами, вторая волна «парада суверенитетов» - это лишь начало пертурбаций на евразийском континенте. В карабахском вопросе ситуация в целом благоприятствует признанию Нагорного Карабаха, но предыдущие два десятилетия показали, что проблемы сами собой не решаются, и выгодная геополитическая конъюнктура еще не гарантирует нужного исхода.
Армянская дипломатия, которую не пинает только ленивый (и заслуженно!), получает еще одну задачу: не просто продолжать тему признания НКР, но и с максимальной выгодой использовать ресурс Крыма, а затем, быть может, Шотландии и Каталонии (там референдум пройдет в ноябре). Но я снова вынужден вернуться к российскому фактору. Пойдет ли Россия на «алаверды» армянскому государству в виде ответного признания Карабаха? Да и вообще – станет ли Армения признавать Крым в условиях, когда не признан Карабах? Ведь позиция Еревана с момента суверенизации Косово неизменна: «Мы не можем пойти на признание Косово (Абхазии, Южной Осетии, присоединения Крыма к России), пока сами не признаем Нагорный Карабах». Исключение было сделано только в июле 2011 года для Южного Судана и лишь по той причине, что за день до всемирной кампании признания сами суданские власти в Хартуме согласились с отделением южной части.
В гипотетическом российском признании Карабаха есть опасный момент: западные посредники в лице США и Франции, которые в целом достаточно благосклонно относятся к существованию Нагорного Карабаха, могут «из вредности», а именно – из желания проучить Россию, отказаться признавать Карабах. Судя по десяткам и сотням заявлений, комментариев, аналитических материалов и утечек информации, в Москве, Париже и Вашингтоне давно сложилось понимание невозможности нахождения Карабаха в составе Азербайджана, но на признание существующих реалий пока никто не готов. То ли из-за ценности азербайджанских углеводородов, то ли из нежелания спровоцировать войну, которая не только разрушит хрупкий баланс сил, но и уничтожит милые сердцу трубопроводы.
Сегодня же перспективы признания НКР сталкиваются с новым фактором – жестким (по крайней мере, на словах) размежеванием Москвы и Запада. Армении будет очень трудно продолжать свою взвешенную политику равноценных партнерских отношений с Россией, ЕС и США. Правда, при этом надо помнить, что те же американцы месяц назад заявили, что украинский кризис не станет препятствием для продолжения совместного международного посредничества России и США по иранскому и сирийскому досье. «И карабахскому тоже», - добавлю от себя.
Ведь какая бы ни была Минская группа бездеятельной (переговоры ради переговоров – это уже очевидно всем), ее существование помогает соблюдать региональный баланс. В чисто военном плане сама карабахская армия способна за себя постоять, но в широком измерении стабильность напрямую зависит от вовлечения трех посредников. Как и когда они между собой договорятся по Крыму – очень и очень сложный вопрос. Рискну предположить, что на Западе уже смирились с присоединением полуострова к России, - во всяком случае, там не имеют понятия о том, как его вернуть Украине!
Точно так же я рискну сказать, что решение карабахской проблемы может быть следствием нынешней конфронтации (а значит, признания не будет или оно будет только от России) либо, наоборот, плодом компромисса и признания очевидного. В то же время надо дождаться итогов референдума в Шотландии и Каталонии, их (не-)признания и дальнейших изменений на карте Европы. После этого станет ясно, куда мы движемся: к параду этнических суверенитетов или же к консолидации государств-наций по европейскому образцу.
Radio Europa Liberă