Немодный, отсылающий к романтическому эдвардианскому стилю, дом номер 2 на 63-й улице в Нью-Йорке. Адрес в высшей степени респектабельный. В полутора кварталах от Пятой авеню и Центрального парка. Но престижная география – это еще не все. Особняк 1921 года рождения отличается от соседей-сверстников концептуально. Те по причине необыкновенной дороговизны земли строились ввысь – пяти-шестиэтажные подобия коробок из-под обуви; строение же архитектора Фридриха Штернера, презрев финансовые расчеты, раскинулось вширь почти на сорок метров. Три его этажа видны с улицы, четвертый – только с тыла. Пространство позади дома, наперекор местным стандартам, – не тесный пятачок, а вместительный внутренний дворик с фонтаном, по периметру которого расположились комнаты первого этажа.
Первым владельцем этой "виллы римских патрициев", как характеризуют застройку путеводители, был Уильям Циглер-младший, унаследовавший отцовские заводы, производившие пищевую соду. Нынешний его хозяин с 2005 года – российско-американский предприниматель Леонид Блаватник. Но сам он там не живет. Красивые пространства бизнесмен использует не утилитарно, как использовал бы их бывший совладелец ТНК, а эстетически, как действующий магнат медиа- и поп-культуры.
Дом номер 2 по 63-й улице – это и архитектурная достопримечательность Нью-Йорка, и культурная площадка, которую благотворительная организация The Blavatnik Family Foundation предоставляет безвозмездно под различные художественные проекты, в первую очередь те, что инициируют выходцы из семей российских иммигрантов. Последний такой проект был назван устало-пессимистически "Конец света". "Света" в обоих смыслах слова. Идейная платформа участников акции определена первыми же словами рекламного буклета, заимствованными из великой поэмы Джона Мильтона "Потерянный рай": "…Он оглядел пустынную страну, тюрьму, где, как в печи, пылал огонь, но не светил и видимою тьмой вернее был…". "В этом особняке когда-то размещалось нью-йоркское отделение Академии наук, – рассказала РС куратор выставки Юлия Ницберг, выставившая на ней и несколько своих собственных работ. – А наша экспозиция – это своего рода "последнее прости" эпохе Просвещения (опять свет) с ее верой во всемогущество науки. Мне доставило большое удовлетворение создание контраста между гармоничной атмосферой неоклассического особняка и озорным, чуточку циничным экспериментаторством, заявленным участниками акции – живописцами, скульпторами, фотографами, музыкантами, видеографами, художниками, занимающимися инсталляциями и перформансами… Все показанное здесь апеллирует больше к рассудку, чем к обыденному зрительному и слуховому восприятию".
Your browser doesn’t support HTML5
Выставка "Конец света" в Нью-Йорке
Выставка построена не только на контрасте, но и на взаимодополнении непрактичной классики и прагматичного постмодерна. Так, камин в библиотечной зале давно не растапливается и не согревает тело, но усердием прикольного хипстера выполняет другое свое первозданное назначение – наполняет теплом душу. Таков эффект инсталляции, состоящей из разбросанных по каминному столу брикетов из пенопласта, раскрашенных в темно-оранжевый цвет, над которыми "жарится" висящая на ниточке розово-румяная деревянная свинка.
На каминной полке выставлены вазы, имитирующие греческие, на которые поклонница знаменитого Эдварда Мейбриджа мастер новых медиа Анна Франц проецирует, словно на экран, изображения прыгающей, скачущей, кувыркающейся и изгибающейся человеческой фигуры.
В соседней комнате, чем-то напоминающей приемную скорой помощи, на больничной тележке лежит под капельницей надувная мумия в солнцезащитных очках. Где родился, там и сгодился. Каждый метр площади здесь полезный. Разбитая во дворике клумба "рекультивирована" с помощью антропоморфных полуабстрактных пластиковых форм, ассоциирующихся с экзотичными цветами. Словом, произведения одной эпохи придают вполне обжитой вид пустующему дому совсем другого времени.
"Разнообразие видов искусства, представленных в этом импровизированном музее, отражает и разнообразие задач, которые ставят перед собой работающие в них созидатели, причем далеко не только эстетические. В этом достаточно гармоничном сосуществовании бок о бок очень разных жанров и целевых установок кроется, на мой взгляд, одна из отличительных черт модернизма", – поделился своими мыслями с Радио Свобода участник выставки художник Александр Каценелинбойген.
"Что касается области мне наиболее интересной – живописи, то здесь я наблюдаю отказ от натурализма и ставку на свободу в выборе цвета и темы. Главное – это поиск интересных формальных решений, какие бы экспрессивные и композиционные приемы для этого ни применялись. Пространства, краски, композиции – решения по ним художника весьма произвольные, субъективные. Реальность служит лишь отправной точкой в процессе создания полотна, а вовсе не конечным его пунктом".
Этим принципом, видимо, и руководствовалась куратор Юлия Ницберг, наполняя классическую форму чудесно вписавшимся в нее модернистским содержанием.
